Как раз общественное мнение меня не интересовало вовсе. Земля собралась уходить из-под ног, перед глазами стояли уже два Лорда, а к горлу подступила тошнота. Погрузиться в спасительное для рассудка забытье мне не дал сам виновник моего состояния, схватив меня за руку. Где-то на задворках сознания я отметила, что для змееподобного, ладонь у него очень даже теплая, что весьма странно…
А я еще тревожилась про какую-то смену эпох! Тут собственный мир не то что катился ко всем чертям, а уже устроился у них там и чаек попивает!
Тем временем цепкая рука врага тащила меня в одно из смежных помещений, которых я насчитала целых пять. Перед дверью одного из них Лорд резко остановился и я, по инерции, больно ударилась о его спину. Преграда никак не отреагировала, занятая неприкрытым проникновением в мой разум. Голова готова была вот-вот взорваться, а воспоминания замелькали в ней словно слайды, начиная с самого детства и заканчивая сегодняшним днем. Я пережила заново все, что только помнила. До боли отчетливо стало ясно, что поражение не подходило мне точно так же, как и Малфой в роли мужа! Но пытка прошлым длилась лишь мгновения.
Секундой позже, чуть поколебавшись, Риддл тихо озвучил свое видение ситуации, мне не понятное:
— В жизни приходится выбирать между скукой и страданием. Выбор в пользу последнего за тебя сделаю я.
До самой смерти не забуду его слова.
Первым, кого я увидела, когда Лорд сделал шаг в сторону от двери, являя присутствующим меня, был именно Люциус Малфой. Он стоял, тяжело опираясь на трость, возле точно такого же круглого столика, что и в предыдущем помещении. В руках у него был большой широкий бокал на низкой ножке с чем-то, напоминающим по цвету коньяк. Мужчина медленно и без особой охоты повернулся лицом к Лорду, откинул свои длинные белые волосы за плечи и выпрямился, гордо вскинув подбородок навстречу неизбежному.
Волдеморт небрежно махнул рукой на Люциуса:
— Ну-ну, друг мой! Не стоит так сильно противиться, эта женитьба в интересах Британии! Ну и наших, разумеется.
Я старалась не дышать и не двигаться, но предательская дрожь все никак не унималась, а только становилась сильнее — пришлось крепко обхватить себя руками. Это не помогло, и уже не только я услышала стук собственных зубов. На меня уставились три пары глаз.
— Гермиона, будьте так любезны, перестаньте заглушать нашу беседу! — Лорд был сама вежливость. Раньше он наверняка прикончил бы меня еще на трибуне, как надоедливую букашку, а теперь что, убивать наскучило? Не веселит?
— Я не могу быть так любезна… — чувство самосохранения отказало напрочь, но Авады снова не последовало, только презрительный взгляд Люциуса, которым тот явно надеялся уколоть меня побольнее. Но подумайте сами, есть ли дело умирающему до какого-то там комара? Кажется, я именно тогда разучилась реагировать на человеческое пренебрежение.