Жаркий август, последний месяц моей сладкой свободы, подходил к концу. Странно было не испытывать приятного волнения в его последнюю неделю. Обычно в это время я уже собирала учебники в чемодан и в сотый раз с наслаждением перечитывала список предметов, которые предстояло изучать в новом семестре.
Но сейчас, даже если бы у меня вдруг и появилась такая невероятная возможность — вновь учиться, я отказалась бы наотрез. С недавних пор в Хогвартсе появился факультет для маглорожденных — Паплирой. Гриффиндор без объяснений упразднили, а гриффиндорцев распределили в Когтевран. В уютных комнатах башни было решено поселить студентов нового факультета. Желающих набралось немного, да и те, в основном, сироты. Им просто некуда было деваться! Или же это были юные волшебники, не имеющие возможности изучать магию самостоятельно и не обладающие решимостью вовсе от неё отказаться. Я их прекрасно понимала. В списке Северуса значилось всего 11 паплиройцев и это при том, что в прошлом году магглорожденных в Ховартсе была примерно четверть от всей массы студентов!
Через восемь лет нововведение упразднят — Министерство будет гнуть свою линию «великодушных и благородных», но уже никто не вернет целое магическое поколение…
Отличий в обучении предполагалось немного. В роли главного различия выступал предмет «Генеалогия чистокровных», занимающий львиную долю часов в учебном расписании. Даже «Темные искусства» вели себя скромнее. Семейные летописи Пожирателей, темных магов и просто аристократов предстояло зубрить всем учащимся, но зверствовать власти решили именно на Паплирое. Так сказать, показательно — раз уж мы вас не убили, да еще и обучаем, будьте добры…
Джинни выбора не оставили. Утром двадцатого числа в окно её спальни залетела сова с коричневым громовещателем из Министерства. Тот целых пять минут усердно вещал о необходимости продолжения обучения, недопустимости отказа и весьма неприятных последствиях, если такое щедрое предложение будет все же отвергнуто. Под конец противный конверт что-то проскрипел о недостойном поведении семьи в «трудные» для Англии времена и выплюнул список предметов и необходимой литературы к ним.
Дочку на станцию Кинг Кросс провожала только мать. Вернулась Молли подавленной и задумчивой. Выпив чаю, женщина рассказала, насколько разительными были отличия между семьями приверженцев новых властей и теми, кто еще недавно считались хозяевами ситуации. Смех и слезы, победа и поражение — всё это стороны одной медали, но как же они отличаются! Все опасались за Джинни, помня об издевательствах, которые пришлось пережить студентам от Кэрроу в прошлом году. Но еще опаснее было злить Пожирателей, поэтому оставалось надеяться на защиту Северуса. Впрочем, тому не привыкать — никто не любит, но содействия ждут.