Мне очень хотелось влюбиться. Я спал тогда с простыми девочками-эмигрантками (в том числе — с польками и румынками) и довольно быстро потом познакомился с девочкой-американкой Julie Carpenter, выведенной в моих книгах «Дневник неудачника» и «История его слуги» под именем Дженни Джексон, она же «миллионерова экономка». Лена Ростропович, видимо, нужна была мне, чтобы успокоить мое социальное «я». Дочь знаменитого виолончелиста — это было то, что мне нужно. В смысле «ухаживания» (отвратительное слово, «ухаживают» за больными и немощными, почему процесс соискания благоволения female по-русски так унизительно назван?) я всегда был полный ноль. Думаю, и сейчас я не умею расслабить female лестью и подношением конфет, кофточек или ювелирных изделий. Впрочем Лена, слава богу, получила американское воспитание, а американки, скорее, не любят, чтобы за ними «ухаживали», как за больными. Американки тех лет могли запросто залезть в штаны мужчине, если он им нравился, а они считали, что он слишком медлит.
Помню, я пригласил Лену вечером в ресторан, а потом мы пошли танцевать. А может быть, мы там же в ресторане и танцевали, уже не помню. К ним в дом приходил Барышников, так что мои дилетантские «па», наверное, выглядели нелепо, однако мой энтузиазм (была эпоха Траволты и фильма «Saturday night fewer») и трясение руками над головой в стиле фламенко все же заставили тоненькую девочку сказать мне: «А ты интересно танцуешь». По окончании вечера я, кажется, поцеловал ее и при этом почувствовал, что ничего не чувствую. Не знаю, чувствовала ли она, имеет смысл журналистам позвонить ей и спросить. Я же говорю, у меня к ней было такое иерархическое влечение. К девочке из знаменитой семьи.
Я больше представлял ее в моих литературных мечтаниях. В «Дневнике неудачника» в самом начале есть куски о ней, о моей Лотте (у юного Гёте была похожая любовь). В эпизоде под названием «Снег» есть следующие строки о ней:
«Девочка также была одна. Дочь известного человека. Интересовала девочка. Впервые за долгое время. Знал — влюбился, ибо стал очень глуп. Разница — пятнадцать лет, всего четыре встречи, два поцелуя — жалкая арифметика. Телефон — чудовище. Родители — мешающие, она сама — мало заинтересованная. Разными темпами миры у нас двигались. В её возрасте все сонно и еле-еле. В моём — бешеное кружение. В случае с этой девочкой ничего не известно — и не оборвалось, а так — затерялось где-то в телефонных проводах, запало в какое-то углубление, в канавку, и лежит. Оно».
Второй текст прямо ей и посвящен, помечен «Е. Р.», Елене Ростропович. Он о моих распаленных страстях.