— Но все равно муж этой гречанки вот-вот должен был вернуться, в любом случае, — успокаивал его Сен Клер. — А мне нравится этот городок. Как, ты сказал, зовут…
— Лавджой.
— Да не тебя, Стэнфорд, а город.
— Ах, прошу простить, — Лавджой, попав под перекрестный огонь этой громовой беседы, немного ошалел. — Алеппо.
— Здесь вообще-то что-нибудь происходит?
— Ну, во время крестовых походов тут был…
— Я имею в виду по ночам.
— Ну, знаете ли, — ответил Лавджой, — я веду очень тихую, неприметную жизнь…
— Поставь пиво сюда, — приказал Ролан официанту на весьма приблизительном французском, — и тащи еще три кружки.
Они подняли кружки.
— За добрую волю, — предложил Сен Клер тост, как будто для него это было ритуалом, и оба брата громко засмеялись, одним глотком опорожнив половину кружки.
— Сирийское пиво, — сказал Сен Клер. — Пить можно. Но любого человека, причастного к производству египетского пива, должно немедленно казнить.
— А где этот сукин сын Ласло? — Ролан вглядывался в верхнюю часть улицы. — Сколько раз я говорил тебе, что он с первого взгляда мне не понравился.
— Да, он очень медлителен, — сказал Сен Клер. — Но он человек честный, только ужасно неповоротливый.
Лавджой сразу подумал об этом смуглом, худом человеке, который пытался силой заполучить по четыре пиастра от потомков этих так и не покоренных племен, сидевших за столиками в кафе. Ему хотелось что-то сказать, но он передумал и только еще отхлебнул из кружки.
— Послушай, Стэнфорд, — сказал Ролан, — ты себе представить не можешь, как приятно снова увидеть перед собой честное лицо американца.
— Багодарю вас, — сказал Лавджой, — очень рад быть…
— Во всех отелях в этой части мира, — с удивлением сказал Сен Клер, — полным-полно клопов. Ты даже не поверишь.
— У тебя, наверное, вилла, Стэнфорд, не так ли? — спросил Ролан. — В этих местах землю можно приобрести за бесценок. А обменный курс просто замечательный.
— Да, — сказал Лавджой, хотя не был уверен в том, с чем он сейчас соглашался.
— Как чудесно было бы остановиться снова в американском доме, — сказал Сен Клер. — Даже только на одну ночь.
— Вы же совершенно… — начал было Лавджой.
— Ах, наконец! Где же ты был, сукин сын! — перебил его Ролан.
Лавджой поднял голову. Перед ними стоял Ласло, весь в крови. Один глаз у него уже распух, зеленая футболка разорвана; на плохо развитой икроножной мышце на правой ноге зияли две глубокие рваные раны. Его смуглое лицо еще сильнее потемнело и стало еще более скорбным. От его маленького тела в изорванной одежде исходил какой-то кислый запах, как в зоопарке. Не говоря ни слова, Ласло протянул им руку. Ролан с Сен Клером мгновенно вскочили со своих мест, сгребли лежавшие у него на ладони деньги и лихорадочно начали их пересчитывать.