Незнакомец поднял Роберта.
— Опять тебе повезло, — сказал он, — ты легкий как перышко. Сколько тебе лет?
— Четырнадцать, — ответил Роберт.
— Тогда в чем же дело? — засмеялся его спаситель. — Неужели они тебя здесь, в Швейцарии, не кормят?
— Я — француз, — сказал Роберт.
— А-а, — протянул он, понизив голос. — Француз. — Он кое-как, то волоком, то на весу, дотащил Роберта до очищенного от снега пня и осторожно усадил его там. — Ну вот, — сказал он, — по крайней мере, ты теперь не на снегу. Не замерзнешь… пока. А теперь слушай меня внимательно. Я с твоими лыжами спускаюсь вниз, иду в лыжную школу и сообщаю им, где тебя найти. Они пришлют за тобой сани. Они будут здесь менее чем через час. А теперь скажи, где ты остановился в этом городке? С кем живешь?
— С папой и мамой. Шале Монтана.
— Хорошо, — понимающе кивнул он. — Шале Монтана. Они тоже говорят по-немецки?
— Да.
— Отлично! Я позвоню им и сообщу, что их глупый сынок сломал ногу, и горный патруль доставит его в больницу… Как тебя зовут?
— Роберт.
— Роберт, а дальше?
— Роберт Розенталь, — уточнил Роберт. — Прошу вас, только не говорите им, что я серьезно повредил себе ногу. Они и так уже все переволновались.
Этот человек почему-то не ответил ему сразу. Он занимался лыжами Роберта, — связав их, он забросил их себе на плечо.
— Не беспокойся, Роберт Розенталь, — сказал он. — Я не стану их волновать, с них и этого достаточно. — Взяв резкий старт, он легко, быстро заскользил между деревьями, держа его лыжные палки в одной руке и поддерживая второй качавшиеся на его плече лыжи Роберта.
Его неожиданно быстрый уход застал Роберта врасплох, и только когда этот человек отъехал от него на приличное расстояние и почти исчез среди деревьев, Роберт вспомнил, что даже не поблагодарил его за то, что он спас ему жизнь.
— Спасибо, — закричал он в нарастающую темень. — Большое вам спасибо!
Он не остановился, и Роберт никогда так и не узнал, слышал ли он его крик благодарности или не слышал. Прошел час, уже совсем стемнело, звезды на небе заслонили облака, которые собирались на востоке еще до заката солнца, но горный патруль не появлялся. У Роберта были часы со светящимся циферблатом. Отмечая по ним время, он точно определил, что ждет уже полтора часа, — сейчас десять минут седьмого. Теперь ему стало ясно, что никто за ним не придет, и что если он хочет прожить до утра, то ему придется каким-то образом вылезти из леса и самому добираться до городка.
Он весь окоченел от холода и никак не мог отойти от полученного шока. Его зубы ужасно стучали, словно челюсти его превратились в детали какой-то спятившей машины, над которой он потерял управление. Пальцы стали неподвижными и бесчувственными, а боли в ноге накатывались все усиливающимися волнами, заставляя пульсировать кровь в венах, как ему казалось, с металлическим звуком. Он натянул на голову капюшон ветровки, опустил как можно ниже голову на грудь, но очень скоро капюшон задубел от его оледеневшего дыхания. Вдруг до него откуда-то донесся скулящий звук. Только спустя несколько минут он понял, что скуление вырывается изнутри него, и он ничего не мог поделать с собой, чтобы его прекратить.