Гарбрехт, сидя на жестком деревянном стуле, чувствовал себя таким потерянным, таким безнадежным; наблюдал, как этот толстяк нервно, радостно дергается за своим стулом, слышал его грубоватый, добродушный голос:
— В последний раз для этого нам понадобилось целых четырнадцать лет! Гарбрехт, поверьте мне, на сей раз мы затратим на все не более четырех! К пятидесятому году вы получите звание полковника, и неважно, сколько у вас рук, одна или две, и все такое прочее…
Гарбрехт хотел протестовать, сказать что-то убедительное — такие слова, которые остановят этого кривляющегося, веселого, кровожадного, обманутого сумасшедшего, — но из его сомкнутых губ не вырвалось ни единого звука. Возможно, позже, когда он останется один, он сможет что-то придумать, чтобы выбраться из этого готового вот-вот захлопнуться, вызывающего головокружение капкана. Но только не здесь, не в этой темной, с высоким потолком комнате, где беснуется жирный капитан, с разбитым зеркалом, с мрачным, неуместным здесь портретом мыслителя Ленина, висящим на треснувшей стене, — жуткая, издевательская шутка Сидорфа.
— Но вместе с этим, — увлеченно продолжал Сидорф, — вы продолжите свою обычную, постоянную работу. Господи помилуй! — засмеялся он. — Да вы станете самым богатым человеком в Берлине после того, как и те и другие выплатят вам все, что полагается! — Голос у него вдруг изменился — стал низким, заговорщическим. — Вы знаете таких людей — фамилии Клейбер и Макевски, работают в конторе Михайлова? — Он сверлил его своими хитрыми глазами.
— Мне кажется, нет, — подумав несколько секунд, ответил Гарбрехт.
Конечно, он их знает. Оба значатся в платежной ведомости Михайлова и работают в Американской зоне, но какой смысл говорить об этом Сидорфу?
— Неважно, — засмеялся Сидорф после почти незаметной, слишком короткой паузы. — Вы передадите их имена и вот этот адрес американскому майору. — Вытащил клочок бумаги из кармана и положил его на стол перед ним. — Вы скажете майору, что они русские шпионы и их можно найти вот по этому адресу. — Он постучал пальцем по бумаге. — Это весьма ценный улов для майора, — с явной иронией пояснил Сидорф, — и он, конечно, щедро вознаградит вас за такую важную информацию. После этого у него непременно появится вполне объяснимое желание доверять вам более трудные задания.
— Слушаюсь, — отозвался Гарбрехт.
— Вы уверены, — Сидорф улыбался, продолжая сверлить его взглядом, — в самом деле уверены, что не знаете этих людей?
В это мгновение Гарбрехт понял: Сидорф знает, что он ему лжет; но теперь уже поздно что-то предпринимать.