- А больше?
- Что ты предлагаешь?
- Ты баба хваткая, давай вместе работать, - предложил Слива.
- Не называй меня «бабой», - нахмурилась она, - один козел в Москве всегда говорил мне – ты, мол, баба, говно, не человек, подстилка сраная. С той поры не люблю я, когда меня бабой называют. Так что за работу ты предлагаешь?
- Я только недавно из колонии бежал, мне сейчас отчаянные люди нужны, чтобы денег заработать!
- Богатых брать в заложники и продавать? – усмехнулась она.
- Это только часть задуманного мной дела, - ответил Слива, - мы будем еще жирных свиней на «Мерседесах» потрошить, грабить их будем, заставим их сук бояться нас. Чтобы вся Москва тряслась, когда о нас в вечерних новостях говорили.
- Мне деньги нужны, - сказала она, - а слава мне не нужна, и пол лимона, которые мы получим с этого депутата мне дожить за границей жизнь вполне хватит.
- Ну что ты на западе купишь на свои сраные пол лимона? – вскипел Слива. – Дом какой-нибудь на Гавайях и пару машин. Мы год попотрошим округу и уедем миллиардерами!
- Я тебя не знаю вообще, - сказала она, - какой ты в деле? Ты депутата увел в болото, чуть сам вместе с ним на дно не пошел лягушек кормить. Украл такого человека, а плана как деньгами завладеть и самим в живых остаться у тебя нет. Как ты хочешь Москву потрошить?
Слива рассердился, даже попытался вскочить, но зверюга зарычал и он плюхнулся на свое место.
- Ладно, - сказал он, успокаиваясь, - а у тебя план есть?
- У меня есть, - ответила женщина, - слушай.
Она придвинулась к Сливе и стала ему горячо шептать на ухо свой план. Слива чувствовал ее горячее дыхание, обалдевал от ее логики и понимал, что ему в жизни, если он хочет выжить, больше не обойтись ни без этого горячего дыхания, ни без этой логики. Когда она закончила говорить, то обхватила его шею руками и своими большущими губами всосала его губы в себя. Зверюга больше не рычала и Слива с удовольствием отдался сладострастным поцелуям своей новой знакомой. Это было незабываемо!!!
Она поднялась с пола первой, поправила на себе одежду и сказала:
- Теперь можно чего-нибудь и перекусить…
- Тебя как хоть зовут? – спросил Слива, застегивая штаны и откровенно любуясь ей.
- Даша, - ответила она.
- Даша, - повторил он, - ну ты даешь!!!
- Научилась давать, - запросто ответила она, - почти десять лет на Тверской стояла!
- М-м-м, - выл в погребе в это время, народный депутат, стараясь вытолкнуть онемевшим языком засунутый в рот кляп, - м-м-м.
Ему было холодно, голодно и страшно хотелось в туалет, но под себя этого он делать не мог по морально-этическим нормам, привитым ему с детства. Но, наконец, физиология пересилила морально-этические нормы, слуга народа зажмурился от унижения и сходил под себя как в раннем детстве, много-много лет назад.