Шрепп побежала прочь, не желая узнать, что же еще ей грозит: быть побитой веником или получить по голове мухобойкой. Она злилась на саму себя и на жену Пруденсио Ногеры, по вине которой ее майка и джинсы пропитались грязной водой и благоухали помоями.
Эльке столкнулась с высоким и красивым господином, облаченным, несмотря на жару, франтовато, в белый костюм, белый же галстук, в котором сверкал красный камень, и огромное сомбреро. Лихо подкрученные усы и сладострастные полные губы дополняли картину. Господин улыбнулся Эльке и спросил, удерживая ее за руку:
– Прекрасная синьорита, в чем дело, что произошло, вас кто-то обидел? Скажите мне, кто, и я накажу этого безумца! Ради ваших бездонных глаз!
Шрепп ответила:
– Меня только что облила помоями сумасшедшая особа из этого дома, – и она указала на особняк Пруденсио Ногеры.
Галантный джентльмен несколько сник, а затем признался:
– Тогда вы столкнулись с моей женой, донной Камиллой Ногера. Мои соболезнования, прекрасная незнакомка!
Значит, перед ней предмет ее поисков, синьор мэр. Судя по всему, он направлялся домой обедать: быть главой Санта-Клариты являлось не таким уж обременительным занятием.
Ногера приобнял Эльке за талию и прошептал:
– Простите ее, она вздорная женщина, потому-то я так несчастен в браке! Камилла не понимает меня и моих порывов и почему-то думает, что я изменяю ей с первой встречной!
Судя по тому, что рука ловеласа уже спускалась по талии Эльке в направлении бедер, подозрения Камиллы были небеспочвенны. Дон Пруденсио, как поняла Эльке, считал себя истинным мачо, в обязанности которого входило как минимум сделать комплимент каждой прелестной даме и как максимум оказаться с ней в постели.
– Прошу вас, дон Пруденсио, – высвободилась из его объятий Эльке. Надо же, и когда ее в последний раз обнимал мужчина? Кажется, подобный грех был на заре туманной юности.
Эльке услышала, как дверь особняка снова с грохотом распахнулась, волосатая лапа дона Пруденсио мгновенно исчезла с ее ягодицы, мэр отпрянул в сторону. А жена его отлично выдрессировала!
На всех парах из дворика вылетела Камилла Ногера. Заметив Эльке, она открыла рот и протрубила:
– Так ты еще здесь! Что я тебе сказала, пошла прочь! Или ты думаешь, я должна перед окнами своего дома наблюдать, как мой муж тебя соблазняет?
Мэр, приосанившись, заявил:
– Дорогая, это совершенное недоразумение. Я знать не знаю эту даму. Кстати, как вас зовут?
– Эльке Шрепп, комиссар криминальной полиции города Гамбурга, – ответила Эльке. Камилла, которая была готова обрушить на Шрепп и мужа новую порцию обвинений, внезапно переменилась в лице, буря немедленно улеглась, и из бешеной фурии дама превратилась в милую светскую львицу.