После того, что случилось в ресторане, Кендалл дотащилась до дому едва живая. Отпустив Ханну с Джинни и ее родителями, она дождалась сантехника и долго упрашивала его, чтобы счет за работу он выписал на ее имя. На крыльце ее остановил аромат шоколада, напомнив, что неплохо было бы подкрепиться.
Нагнувшись над стоявшей на ступеньке тарелкой, упакованной в фольгу, она взяла в руки прикрепленную сверху записку и прочитала вслух:
— «Дорогая Кендалл, тут твое любимое кушанье. Именно сейчас оно тебе необходимо, чтобы успокоить душу. Это та малость, которую может дать тебе наша семья. Наплюй на сплетни, и они сами собой утихнут. Обнимаем, целуем. Перл и Элдин».
«Это та малость, которую может дать тебе наша семья». Семья!
Слово, казалось, постоянно преследовало ее, насмехаясь над ней. До приезда сюда Кендалл считала себя скорее одиночкой, чем человеком, обремененным какими бы то ни было узами, прежде всего семейными. Все, включая Ханну, оставались где-то на периферии ее жизни, за что теперь им вдвоем приходится расплачиваться.
Но вот Перл и Элдин, с которыми она едва знакома, принимают близко к сердцу ее заботы, считают членом своей семьи, потому что неравнодушны к ней. Так же как Райна Чандлер, Шарлотта с Романом, как Бет… Список таких людей можно было продолжать и дальше. А она? Как она относится к ним?
Кендалл вытерла слезы. Она даже не заметила, что плачет. Глядя на пирожные, Кендалл подумала о пожилой парочке. Ну разве могла она потребовать, чтобы они переехали из большого дома в гостевой, заявив, что надумала продавать его?
А как она могла так бесцеремонно объявить сестре, что увозит ее из Йоркшир-Фоллза? А как обошлась с Риком, слова которого она просто пропустила мимо ушей? «Я люблю тебя», — сказал он ей тогда. Она же взяла и ушла. Кендалл вздрогнула, несмотря на жару, и только сейчас сообразила, что так и стоит на крыльце.
Со вздохом она подняла тарелку и направилась к дверям. Хэппи стрелой пронесся через весь дом, чтобы встретить ее. Виляя хвостом, он встал на задние лапы и положил передние ей на плечи, чуть не выбив тарелку с пирожными из рук.
— Сидеть!
Строгость подействовала. Пес уселся у ее ног, подметая пол хвостом. «Ну хоть кто-то рад видеть меня сегодня». Оставив вещи в кухне на столе, Кендалл наконец обратила внимание на собаку. Пес в знак благодарности стал ее лизать. Его бешеный напор выдержать можно было с трудом.
Хэппи любил ее просто так, за то, что она есть. И в ответ требовал только одного — чтобы она тоже любила его. Хотя до вчерашнего вечера пес даже не знал о ее существовании, он сразу поверил, что Кендалл обеспечит ему безопасную гавань и полюбит его.