— Приходилось, — ответил он лаконично.
— Это — тоже обращение к «памяти матерей». Неосознанное, потому не требующее инициации. Правда, пользоваться этим… «ресурсом» нужно очень осторожно. Ведь память предоставит тебе всего лишь голые знания — но не подскажут, как их правильно истолковать, как использовать…
Мы зашли в какой-то на редкость темный район. Здесь дома были низкими, а окна закрывались ставнями. Те немногие фонари, которые стояли по обочинам, уже давно превратились просто в столбы. Лампы в них были разбиты или выкручены… Я ничего не видела дальше вытянутой руки и постоянно спотыкалась, и если бы не Максимилиан — давно бы уже все ноги переломала.
— Тогда, в лесу… с инквизицией разговаривала ты?
— Обижаешь, — нахмурилась я. Это короткое замечание задело меня гораздо больше, чем должно было. Словно Максимилиан уже решил для себя, что я неспособна на разумные действия.
— Эта память — ваше главное расовое отличие? — он проигнорировал мою реплику с воистину княжеской непосредственностью. Мне ничего не оставалось, кроме как ответить на его вопрос:
— Главное отличие в том, что мы никогда не используем заемную силу. Только свою. И каждая — по-своему. Но это, наверное, не очень понятное объяснение… — «Да и нужны ли тебе объяснения вообще», — подумала я, но вслух ничего не сказала. — Ты слышал когда-нибудь такую поговорку: «удачлив, как Младшее дитя Изначального»?
— Конечно, слышал. Это означает что-то вроде «родился в рубашке»? — уточнил князь. — Неужели это о равейнах?
— Младшее дитя Изначального — это и есть равейна, — пояснила я, почти уверившись в том, что Максимилиан просто занимает меня беседой, а не интересуется всерьез. — Равейна по-аллийски.
— А-а, — понятливо кивнул собеседник. — Ravei a'Veina. Что-то такое припоминаю.
Я расплылась в улыбке.
Честно говоря, при звуках аллийской речи меня всегда уносило. Сказывалось, наверно, беззаботное детство, проведенное в Дальних Пределах. Вообще копаться в этимологии аллийских слов — одно удовольствие. Количество значений у одного и того же корня может достигать нескольких десятков, и смысл их будет лишь отдаленно перекликаться. Аллийский язык — это безграничные возможности для того, кто любит и умеет обращаться со словами.
Я встряхнула головой, отвлекаясь от воспоминаний об уроках аллийского у Дэриэлла.
— Вот-вот. Ravei — «любимец», «младший». Veina — «стихия», нечто изначальное. И еще — вспомни перечень равейновских рангов. Самый известный, конечно, — эстиль, третий ранг, потому что так можно обращаться ко всем без исключения равейнам. Получится что-то вроде «госпожа»… Так и переводится с аллийского «еs'tiee», собственно. Но если идти от верхних рангов к нижним, это будет выглядеть так: эстаминиэль, Es'tiee ah Min-Niel — «госпожа всего сущего». Аш-эстиль — «высокая госпожа». Эстиль — ну, здесь все понятно… Далее следуют аш-каэль и каэль, причем пятый ранг звучит на аллийском как «kayel» — буквально «тот, кто твердо стоит на ногах». Приставка «аш» означает «высокий», кстати. Потом идет аш-равейна…