Вещи из аллийских тканей почти всегда шились на заказ, к торжественному случаю. А если их дарили, то либо очень близким людям, либо тем, на кого хотели произвести впечатление.
У меня впечатлений было сейчас выше крыши.
Нельзя, нельзя такое брать! Но… так хочется! Когда еще я надену такой наряд? Может, и никогда в жизни.
— Нравится? — князь наблюдал за мной с доброжелательным любопытством. Но по спине почему-то пробежали мурашки. Словно был в происходящем какой-то подтекст, которого я еще не понимала.
— Очень! Спасибо огромное.
Он улыбнулся, но когда заговорил, тон его был самым серьезным:
— Рад, что ты ответила искренне. Без всяких этих ужимок вроде «не могу принять такой дорогой подарок, как неприлично» и прочего. Такое жеманство раздражает, знаешь ли… Ладно. Переодевайся. Я отвернусь, — добавил князь, опережая мою просьбу.
С трудом справившись с пуговицами, я расстегнула старую рубашку, кинула ее на кровать и протянула руку к льдисто-голубому шелку. Да… Вот что значит аллийская одежда — не только красиво, но и функционально. Никаких тебе отлетающих пуговиц и заедающих молний — надежная шнуровка и капелька магии.
Когда я оказалась у зеркала, в голове у меня осталась всего одна мысль — вот бы в этом заявиться в школу. Пусть все завидуют.
— Синий тебе идет, — вкрадчиво протянул Максимилиан, обнимая меня и притягивая к своей груди. Щеки словно жаром обдало, хотя отражение мое продолжало оставаться бледным — под стать князю. Сейчас мы с ним вообще напоминали брата с сестрой — черноволосые, белокожие… Даже глаза чем-то были похожи. Только мои — светло-зеленые, с застывшим в них настороженным выражением, а его — темно-синие, довольные, с блеском собственника. — Очень. Замарашка превращается в принцессу, да? — я смутилась и, вывернувшись из объятий, шагнула вперед. Он удержал меня за плечо. — Остался один штрих…
И раньше, чем я успела что-либо сделать, мелькнули когти, и волосы, мои чудесные волосы — единственное, чем я по-настоящему гордилась! — укоротились в три раза: теперь концы плясали на уровне лопаток.
— Придурок! — выпалила я в порыве праведного гнева и почти сразу же сообразила, что и кому говорю. По спине словно скользнула холодная змейка страха. Мы с князем не ровесники и не друзья, даже если он пытается сделать вид, что так оно и есть. — Простите, — я опустила глаза, пытаясь не расплакаться. Еще не хватало…
Максимилиан, кажется, и вовсе не заметил эту короткую вспышку.
— Тогда уж «прости». Мы же на «ты» общаемся, забыла? Подожди, я еще не закончил, — он развернул меня лицом к зеркалу. Я нехотя покорилась. Все равно уже ничего не поделаешь.