— Ну что ж, — сказала практичная Тэмми, — в таком случае ты права. Если ты перестанешь причесываться, тебе действительно не найти ни мужа, ни бойфренда. Надеюсь, хотя бы мыться ты будешь?
— Не буду, — заявила Энни и, сев в постели, скрестила на груди руки.
Все рассмеялись. Сама того не желая, Энни тоже улыбнулась.
— Ничего смешного в этом нет, — всхлипнула она и снова расплакалась.
— Я знаю, малышка, — сказала, целуя ее, Тэмми, — что в этом нет ничего смешного. Но возможно, если мы возьмемся все вместе, жизнь станет более сносной. Все мы так тебя любим!..
— Я знаю, — сказала Энни, опускаясь на подушку. — Просто я не знаю, как за это приняться, и мне страшно.
— Пройдет какое-то время, и ты перестанешь бояться, — заверила ее Тэмми. — Если потребуется, можно ко всему приспособиться. У тебя за спиной вся семья.
— У меня нет мамы, — печально сказала Энни, и две крупные слезы скатились по ее щекам. Отец отвел взгляд.
— Да, но у тебя есть мы, — продолжала Тэмми, — и мы любим тебя всем сердцем. Я позвоню тебе из Лос-Анджелеса, и ты уж постарайся сообщить мне какие-нибудь новости. Если Сабрина пожалуется, что от тебя плохо пахнет, то я приеду и собственноручно вымою тебя своей мочалкой из люфты, которую ты терпеть не можешь. — Энни снова улыбнулась. — Так что будь хорошей девочкой. Не напрашивайся на неприятности. — Она обычно говорила это Энни, когда они были детьми. Между ними было три года разницы, и Энни была еще ребенком, когда Тэмми уже считала себя взрослой. Энни тысячу раз ябедничала на Тэмми, особенно когда дело касалось мальчиков. И Тэмми не раз грозилась поколотить ее, хотя никогда этого не делала.
— Я люблю тебя, Тэмми, — печально сказала Энни. — Позвони мне.
— Ты знаешь, что позвоню. — Поцеловав сестру в последний раз, Тэмми вышла из палаты. Остальные, поцеловав ее, тоже вышли. Сабрина сказала, что они с Кэнди приедут завтра, но только во второй половине дня. Она не сообщила Энни, что на следующее утро едет смотреть дом в Нью-Йорке. Она отправится в Нью-Йорк в восемь утра, то есть в то же время, что и Тэмми, которая поедет в аэропорт. Сабрина брала с собой Кэнди, с тем чтобы, если дом понравится, сразу принять решение.
В тот вечер за ужином все они высказывали свои соображения о дальнейших действиях. Никто из них не сомневался в том, что Энни необходимо поступить в специальную школу для слепых. Энни была права: теперь она очень многого не могла делать. Она должна была научиться заново наполнять водой ванну, поджаривать хлеб, причесывать волосы.
— Ей надо побывать у психоаналитика, — настаивала Сабрина. Она уже позвонила психиатру и оставила ей послание на автоответчике.