Жозеб Мендия — будущий супруг леди Янамари? Скорее «нет», чем «да».
«Нам такой сосунок не нужен! — поддакнул прадедушкин дух. — Щенок бракованный».
И не нужно быть шуриа, чтобы чувствовать алчность претендента на руку. Нет, алчность в мужьях — это даже хорошо. Муж-альтруист, как показывает практика, опасен и непредсказуем. В конце концов, супружество — это более или менее взаимовыгодное предприятие. Жозеб уже до последнего медного лейда вычислил стоимость Джониных сережек и бриллианта в подвеске и наверняка прямо сейчас прикидывает, во что вложит полученные в качестве приданого деньги. В еще одну фабрику, надо полагать. Во что же еще? Это только кажется, что у стройных, зеленоглазых и узкобедрых только альковные забавы на Уме. Джона прямо-таки слышала, как скрипят в голове у ее спутника мозги, просчитывая грядущие прибыли от выгодной сделки под названием «брак с графиней-шуриа». Господина Мендию вполне устраивает перспектива стать очень недалеком будущем горестным вдовцом. Эта деталь — тоже часть грядущей сделки. Никто не вечен, тем более шуриа. И даже из проклятия всегда можно сделать маленький, но приятный бонус. Смерть — такой же товар, как и все остальное в этом мире. И мы оба об этом знаем и оба заранее согласны, не так ли?
— У нас самые лучшие места. Бельэтаж. Сцена совсем рядом — хвастался кому-то Жозеб.
«И вот это теперь называется ролфи? — брезгливо полюбопытствовал призрак. — Вырядился, как баба».
К слову, а у деда глаз наметан, невзирая на многовековую разницу во вкусах. Кто сказал господину Мендии, что в брюках с поясом, расположенным выше естественной талии, чуть расширенных у бедер, но сужающихся к щиколотке, он выглядит более внушительно? Убейте, если не тайный враг и недоброжелатель.
«Клянусь Оддэйном, у этого красавчика под рубашкой девчачьи сиськи».
«Вот и проверим», — ухмыльнулась мысленно Джона.
Теперь ждать начала представления было уже совершенно не скучно. Возмущенный падением современных общественных нравов и наследственной шурианской склонностью к разврату, Эйккен разразился такой долгой и прочувствованной речью, что Джона аж заслушалась. Заодно она узнала, насколько те, кто сейчас имеет наглость именоваться ролфи, отличаются от настоящих, подлинных детей Морайг. Разумеется, высокой моралью и нетерпимостью ко всяким выползкам и вылеткам. Еще неугомонного дедушку возмущало принципиальное отсутствие у мужчин мечей, кинжалов и прочих атрибутов ролфийской мужественности.
«Где звериные шкуры? Где косы? Где скальпы врагов?» — гневно вопрошал призрак.