«Заткнись, предатель! Я еще с тобой разберус-с-сь», — посулила Джона.
Жареный пес, дохлый уже много столетий, которого она считала своим… э… родичем и соответственно относилась, не удосужился предупредить о том, что ролфи заметила побег. Специально! Предал! Обманул доверие! Скотина!
А бешеная ролфийская сука не желала душиться, пришлось даже коленом в спину упереться. Умри, эрна!
— А-р-р-р-р! Г-р-р-р!
Неожиданно для Джоны ее полуживая жертва встрепенулась и, всадив со всего маху локтем под ребро душительнице, заставила ту ослабить хватку. Затем эрна попыталась стукнуть затылком графиню в лоб. Удар пришелся по скупе, а не по переносице, но тем не менее Грэйн умудрилась стряхнуть со спины почти невесомую шуриа.
Они катались по мокрому песку, царапаясь и кусаясь, словно бешеные кошки. Точнее, лишь Джона пустила в ход зубы и когти, пытаясь дотянуться до глаз ненавистной ролфи. В отличие от синтафской аристократки девушка-офицер драться умела отнюдь не по-бабьему — каждый ее ответный удар кулаком выбивал из леди Янамари жизнь. Но Джона не сдавалась. Отчаявшись причинить сопернице хоть какой-то ощутимый вред, она впилась зубами, точнее, вгрызлась в плечо эрны. Метила, конечно, в горло, но промахнулась. Под острыми резцами плоть заскрипела прилипшим песком.
«Загрызу!»
Толстая коса, которая прежде только мешала, вдруг превратилась в оружие — в хлестнувшую ролфи по лицу и глазам толстую плеть.
«Дай мне только добраться до горла…»
В этот момент эрна Кэдвен окончательно пришла в себя. Она резким борцовским движением оттолкнула от себя взвизгнувшую шуриа. И одним-единственным коротким ударом в солнечное сплетение выбила дух из тщедушного тела леди.
— Тварь! — прохрипела Грэйн, безжалостно добавив Шуриа сапогом в живот. — Тварь ползучая! Гадина!
Проклятая коса влетела прямо по глазам, поэтому ролфи слепо щурилась и била наугад, лишь по мягкому хрусту и хеканью жертвы определяя, что попадает, попадает… Н-на!
— Со спины, подлая! Гадюка! Убью!
Ее кошмар, ее самый страшный и тайный кошмар — позорная удавка в темноте, отвернувшиеся боги, конец, конец всему… — едва не стал явью, и воплотила его эта жалкая, эта шуриа!
Вполне возможно, что озверевшая ролфи и впрямь забила бы пленницу ногами, ведь графиня, прямо скажем не похожа была на сослуживиц Грэйн ни статью, ни силой, а драки в женской казарме частенько заканчивались неделями в лазарете даже для них, но… Шуриа спас не приказ Священного Князя — бешенство застило Грэйн все, даже отблески памяти о воле Хозяина. Третью спасла ее же коса. Волчья зелень взгляда ролфи зацепилась за эту толстую черную косу — и волчица остановилась мгновенно, не доведя удара. Нельзя. Не моя. Хозяина. Нельзя.