— За работу, друзья! Освежуем каждый по одному, а тем временем подойдут наши негры и отнесут шкуры в лагерь.
Охотники сейчас же принялись за дело. Работа у них спорилась и не мешала оживленно болтать между собой. В их беседе заметна была большая фамильярность и самое искреннее товарищество, несмотря на разницу в их общественном положении.
— Черт возьми! — говорил Фрикэ. — Для начала недурно! Как вы находите, monsieur Андрэ? Я полагаю, вы довольны.
— Я в восторге и считаю себя счастливейшим охотником.
— Вы теперь вознаграждены за неудачное открытие сезона охоты в Босе. 1-го сентября воротиться в Париж с пустым ягдташем! Это был для вас удар.
— Немудрено, когда как раз перед тем на моей территории несколько дней орудовали браконьеры.
— Неужели браконьерство еще процветает?
— Теперь в особенности, потому что жандармы им все спускают, только что не потворствуют. Слышите, Барбантон? Это в ваш огород.
— Нет, monsieur Андрэ, не в мой! Я на континенте никогда не служил в жандармерии. Я был жандармом в колониях, а там браконьерствуют канаки, дичью же служат люди. Там охота — источник пропитания.
— Как же, помним! — засмеялся Фрикэ. — Нас двоих и еще доктора Ламперьера вы чуть не с вертела стащили.
— Ну, это пустяки. Я хотел только сказать, что жандармы бывают разные и что браконьеры тоже не все одинаковы. А скажите, monsieur Андрэ, в этой стране, где мы находимся, существует людоедство или нет?
— Здесь, в ста километрах от Сьерра-Леонского берега, — могу положительно сказать, что нет. К тому же здесь британские владения, а англичане очень суровы с неграми.
За беседой работа быстро подвигалась. Охотники работали усердно и старательно, несмотря на жару и духоту в лесу. Через час все три шкуры были содраны с искусством, которому мог бы позавидовать всякий натуралист, и аккуратно свернуты в ожидании негров-носильщиков, которые что-то долго не шли.
Андрэ в третий раз прислушался к смутному лесному гулу, среди которого он различил вдали нестройные крики.
— Наконец-то! Идут наши горланы.
На поляну выбежали человек двенадцать негров с копьями и ружьями. Они кричали, выли, размахивали руками, точно обезьяны.
— Масса!.. Несчастье!..
— Масса!.. Иди скорей!..
— Ах, какое несчастье…
— О! Бедная мадам!..
— Где мадам? Какое несчастье? — спросил с неудовольствием Андрэ.
Негры кричали все вместе, так что нельзя было ничего разобрать. Андрэ приказал им замолчать. Выбрав одного из них, который с виду казался смышленее остальных, он спросил его, в чем дело.
— Масса, там белая женщина.
— Какая?
— Не знаю.
— Нечего сказать — объяснил. Дальше?