— Женщина — в девственном лесу! Занесет же нелегкая! Если бы не моя преданность к вам, monsieur Андрэ, и этому мальчишке Фрикэ, ни за что бы я не пошел выручать эту особу. Пусть бы общалась со своей обезьяной, как сама знает.
— И это говорит Барбантон, старый солдат, верой и правдой служивший столько лет Венере и Беллоне!
— Верой и правдой, monsieur Андрэ, в том-то и дело.
— Так неужели же вы оставили бы несчастную женщину в таком ужасном положении?
— А за каким рожном она сюда забралась? Кто ее звал?
— Спасем ее. сперва, а разнос ей сделаем уже потом.
— Знаете, monsieur Андрэ, я не чувствую ни малейшего воодушевления.
— Тем лучше! Хладнокровие — первое дело на войне.
— Я не то совсем хочу сказать! Я хочу сказать, что иду с вами против воли, как бы по принуждению.
— Барбантон, у вас нет сердца.
— Точно так, monsieur Андрэ.
— У него сердце съела его жена, Элодия Лера, — не правда ли, жандарм? — спросил насмешливо Фрикэ.
— Правда, Фрикэ. Старого солдата, кавалера с шевронами и медалями, она едва-едва не ввела в страшный грех…
— Но ведь вы находитесь теперь в тысячах двухстах милях от вашего домашнего бича.
— Тут и десяти тысяч миль мало. Это такая гиена, такая ведьма! Настоящий черт в юбке. Волчица. Тигрица. Змея подколодная…
— Да вы никак всех зверей хотите перебрать, — засмеялся Фрикэ. — Назовите ее уж лучше прямо зверинцем — и дело с концом.
— Ведь вы сами знаете, на что она способна.
— Это верно. Вам не повезло. В брачной лотерее вам достался несчастливый номер. Но это все же не основание для того, чтобы мерить всех женщин одним аршином и ненавидеть их всех без разбору.
— Для спасения ребенка я бы кинулся к акулам, в огонь, в расплавленное олово.
— Нисколько не сомневаюсь!
— Но ради женщины — слуга покорный!
— Вы очень жестоки.
— Но справедлив. Я знаю, что, спасая женщину, я невольно приношу вред какому-нибудь мужчине, не причинившему мне ни малейшего зла. А я этого не хочу.
— Не старайтесь изобразить себя чернее, чем вы есть. Я отлично знаю, что вы и сами по себе вырвали бы эту несчастную из когтей чудовища. Не можете же вы отказать в помощи, когда вас о ней умоляют.
— Гм!.. Гм!..
— Так-то, старый ворчун.
— Если еще какая-нибудь незнакомая — ну, может быть…
— Даже и в том случае, если бы это оказалась ваша жена, сама Элодия Лера… Я ведь вас знаю!
— Ну, нет! Миллион раз — нет. Не городите пустяков. Это может накликать на нас несчастье.
— Повторяю: даже и в этом случае вы бы выручили. Мой милый друг, от вас исходит добро, как от белого хлеба, как от папушника; вы ведь только притворяетесь злым.