В Реште два очень старых горожанина позвали смотреть двор, где Муштехид спас крестьянина. Помнится, лил неукротимый субтропический дождь. Идти надо было далеко, почти к самому порту. Мне было жаль плохо одетых стариков, я пытался найти благовидный предлог для отказа. Они обижались. Фамилии их нельзя назвать, даже если стариков уже нет в живых. Все равно полиция заинтересуется детьми, внуками.
Мы добрались — насквозь мокрые — до нужного двора. И там бывшие солдаты Муштехида поведали довольно обычную и вполне современную историю. Помещик, собственник нескольких деревень, в целях воспитательных приказал подвесить к ветвям раскидистой чинары крестьянина, сильно ему задолжавшего. Руки у несчастного были связаны. Пальцы чуть-чуть касались земли. Два дюжих молодца из охраны помещика били крестьянина палками. Он кричал. Плакали его дети, намеренно привезенные для устрашения. А заплывший жиром помещик лежал на ковре и тоже кричал: "Сильнее, лентяи! Сильнее!"
Очевидно, Серго не имел права ввязываться в эту историю, не имел права рисковать собой, ему было поручено заботиться о судьбе тысяч и тысяч таких крестьян. А сердце, а элементарная порядочность! Серго, по рассказу стариков, выхватил револьвер, освободил крестьянина, вытянул помещика палкой… Разгорелся скандал. Русский консул еще подлил масла в огонь. В дом братьев Сердара Мухи, где тогда жил Орджоникидзе, полиция ворваться не решалась. Дождалась случая, схватила Серго на улице. Пришлось дружинникам освобождать своего руководителя силой.
…Так Серго становился Муштехидом, при жизни обретающим бессмертие. Он приезжал в Гилян еще раз в 1920 году. Тогда, по твердому убеждению иранских тружеников, Орджоникидзе был уже и муштехидом и сердаром. Никак не меньше! Об этом позднее.
Обязанности Серго становились все более разнообразными и многочисленными: перевод на персидский язык "Коммунистического манифеста", транспортировка через Иран и Баку заграничной большевистской литературы в глубь России, бесплатное преподавание русского языка в школах, военные и политические занятия с иранской молодежью. Еще создание интернациональных клубов в городах Гиляна, лекции, дискуссии с националистами, особенно непримиримые с армянскими "дашнакцутюнами".
В отличие от социал-демократов-ленинцев, долгие годы помогавших демократическим силам Ирана, дашнаки прислуживали шахиншахским властям. В благодарность одному из лидеров дашнаков — Ефрему Давидянцу шах милостиво пожаловал титул хана. Он был назначен начальником тегеранской полиции, правой рукой Ляхова. Потом они уже вместе охотились за Серго, за героями тебризского восстания Саттаром и Багиром.