В Персии думают приступить к созданию социал-демократической организации; об этом, быть может, пришлю корреспонденцию в ЦО.
С тов. приветом Серго
Привет редакции ЦО"
Грех было бы жаловаться на почту. Она очень аккуратно, без задержки, все доставляла — и в Париж и в Решт. Тем сильнее забеспокоился Ленин, когда с наступлением осени связь оборвалась полностью, сразу. Ильич с недоумением, потом с явной тревогой спрашивал Надежду Константиновну, ведавшую всей перепиской:
— Из Персии так-таки ничего нет? Странно! Что тебе ответили бакинцы?
В первых числах декабря Ленин попросил отправить запрос Шаумяну, пусть сообщит архисрочно, депешей, какие последние известия о Серго он имел.
А виновник треволнений уже находился в других краях. Несколько недель назад Сердар Мухи пожелал благополучного пути своему Муштехиду.
Владимир Ильич завел строгий "прижим", как он шутливо определял. Вставал в восемь часов утра. После чая садился на велосипед. Ехал через весь Париж с окраинной улочки Мари-Роз в Национальную библиотеку. В два часа поневоле возвращался — библиотека закрывалась на обеденный перерыв, свято соблюдаемый всей Францией. Так было и в промозглый декабрьский день, когда в двери энергично застучала консьержка. Нрав у нее вообще-то вполне сносный, но сейчас женщина была разгневана тем, что ее оторвали от обеда.
Консьержка потребовала, чтобы Надежда Константиновна немедля последовала за ней.
— Пришел какой-то человек, ни слова не говорит по-французски, должно быть к вам.
"Я спустилась вниз, — рассказывала впоследствии Крупская, — стоит кавказского вида человек и улыбается. Оказался Серго.[24] С тех пор он стал одним из самых близких товарищей".
Для начала Ленин усадил Серго обедать, И тот совсем позабыл, что имеретинские правила хорошего тона разрешают воспользоваться приглашением лишь после того, как оно трижды повторено хозяином дома, Быстро принялся уплетать нехитрую стряпню Надежды Константиновны, всегда печалившейся из-за своих малых кулинарных способностей…
Потом Ильич позвал в "приемную". Она оказалась той же кухней. Только от стола пересели к окну, выходившему в сад.
Этой своей привычке — вести самые задушевные разговоры на кухне Владимир Ильич не изменил до конца жизни. В июле 1919 года Ленин узнал от Надежды Аллилуевой, что в Москву только что вернулся Орджоникидзе, которого уже несколько месяцев считали погибшим на Северном Кавказе, — белогвардейские телеграфные агентства и газеты передавали массу подробностей о пленении и расстреле ненавистного чрезвычайного комиссара Юга. Ильич тут же пригласил Серго к себе домой — в Кремль. Уселся с ним пить чай на кухне. Все совсем как в былые времена на улице Мари-Роз. Стол так же покрыт клеенкой в трещинках и вместо стаканов — чашки, явно не принадлежащие к одному сервизу. И долгая-долгая беседа решительно обо всем!