Но присутствие матраса означает, что под кроватью Белл спрятаться не мог — там место занято баком с жидкостью и насосом.
Столь же бесполезными для меня выглядят и перегородки с трех сторон от кровати. Прочный металл, холодный на ощупь и без видимых щелей, даже на стыках. Ни перемещаемых панелей, ни потайных дверей, ни участков, где на стук гулко отзывается пустота. Сняв правую перчатку и приложив к стене ладонь, я ощутила слабую вибрацию, такую приятную для нашего брата, лунного жителя, — стало быть, исправно действует механика, не надо беспокоиться за свой следующий вздох.
Ладно, я убедилась, что за стеной находятся машины. Один ответ найден, но остается еще приличный список вопросов.
Я возвратилась к своему стулу и уселась, не сводя глаз с ямки, оставленной в пене человеческим телом. Будь в комнате ковер, подняла бы его в надежде обнаружить ведущую вниз, во мрак, вертикальную шахту с лестницей. Окажись на стенах украшения, поискала бы скрытые за ними ходы. Найди я холодильник, а не только два крана, отодвинула бы его. В любом месте, испытавшем на себе прикосновение человеческой личности, нашлось бы сколько угодно «ниточек», пусть даже никуда не ведущих. Но только не в этой жестяной коробке, что раньше содержала в себе старика, потом старика и меня, а теперь только меня. Во всем жилище лишь одна принадлежащая Беллу вещь имела, возможно, некое предназначение сверх сугубо практического, и это была нетипично яркая ваза. Ну что ж, за неимением лучшего займемся ею.
Я взяла вазу в руки. Холодная посудина, словно только что из морозильника. На ощупь как стекло, но мягче. Пальцы мои оставляли вмятины, которые исчезали, стоило сместить руку. Я наклонила вазу, потом наклонила в другую сторону: содержимое смещалось на манер почвы, каковой, по моему предположению, оно и являлось. Сунув нос в узкое отверстие, я состроила гримасу. Что за запах? Не то чтобы дурной, но совершенно незнакомый, даже сравнить не с чем. Поколебавшись, я еще сильнее накренила сосуд и высыпала совсем немножко, не больше объема столовой ложки, на безупречно чистый стол.
Нет, это не лунная почва.
Но что бы это ни было, оно такое же фиолетовое, как вмещавшая его ваза, и так же дивно отражает верхний свет. Большей частью это тончайшая пыль вроде талька, но в ней виднеются поблескивающие кристаллы. «Неужели древний стиральный порошок?» — такой была моя первая и самая безнадежная догадка. Но зачем он нужен в доме, где вся чистка осуществляется ультразвуком?
Я потыкала в крошечную горку указательным пальцем, а затем без конкретной причины, просто в беспомощных гаданиях, на что же это я смотрю, пропахала бороздку. Палец мой превратил холмик в две гряды примерно одинаковой протяженности. Помню, я тогда подумала: ерундой же занимаюсь.