Виртуозному умению завоевывать расположение окружающих Яков учился еще давным-давно у старых лубянских асов, помнивших еще славные времена Ефимыча – легендарного председателя КГБ СССР генерала Семичастного. Используя полученные знания, ученик во многом превзошел учителей, сумев адаптировать их к специфическим условиям Метро.
Сейчас Берзин сидел за столом напротив Москвина и с наслаждением затягивался папиросой из запасов генсека. Туберкулез тоже был одним из элементов легенды. Умело симулируя болезнь, Тихоня получал возможность покидать Берилаг, не вызывая подозрений, и докладывать руководству обо всем, что происходит на секретном объекте.
Москвин выслушал очередной доклад Берзина, отхлебывая из стакана ароматный грибной чай. Последним поручением, отданным Якову Че- славом, была командировка на станцию Новокузнецкая под видом ганзейского купца. Корбут и Берзин просчитали все варианты и пришли к выводу: группа Томского в любом случае окажется на Новокузнецкой. Станция была достаточно удалена от Красной Линии, соблюдала нейтралитет. По прикидкам Чеслава и Якова, Томский и компания попытаются оттуда выбраться на поверхность, чтобы отыскать хранилище вируса.
– Автозаводская была бы для них лучше, – заметил в разговоре ЧК. – Но даже такой отморозок, как Томский, вряд ли решится на прорыв блокады.
Берзину поручалось не просто проследить за Томским, но и всячески содействовать его группе в приобретении снаряжения для выхода на поверхность.
– А как насчет самого Корбута? – поинтересовался Москвин. – Готов план его устранения после того, как вирус и антидот попадут в наши руки?
– Обсуждать этот вопрос пока рано. Чеслав, конечно, с каждым днем становится все менее управляемым. Сегодня утром по его приказу казнены три охранника. Комендант мог ограничиться просто строгим наказанием, но совсем очумел среди своих банок с уродами. Его ликвидация – лишь вопрос времени.
Москвин удовлетворенно кивнул. В памяти еще были свежи воспоминания о том, как молодой Корбут дерзил ему в правительственном вагоне. Договоры договорами, а таких вещей генсек прощать не привык.
Он покинул Особый отдел через запасной выход и уже через несколько минут катил на моториссе в свою резиденцию.
Берзин некоторое время наслаждался папиросами, оставленными Москвиным, а затем начал собираться. Сменил форму на добротный цивильный костюм. Набил вещевой мешок автоматными рожками, а карманы просторного плаща – документами, необходимыми для беспрепятственного передвижения по метро. Заткнул за голенище сапога нож, а на голову нахлобучил широкополую шляпу.