— Благодарю, милорд. — Бианта присела в легком реверансе (у нее подгибались колени) и добавила: — Быть может, вы знаете, где сейчас Мартин?
Вьетрэ грустно улыбнулся.
— Бродит по стенам замка, я полагаю. Он поднимается туда каждый вечер в надежде встретить вас, миледи.
Бианта кивнула и, когда старый лорд ушел, отправилась разыскивать сына. Довольно скоро она заметила его на площадке южной башни, где тот сидел на каменной скамье. Он был в красно-зеленой форме солдат Эвергарда, и это привело Бианту в замешательство. Казалось, ее разум отказывается воспринимать сына иначе, чем в красно-черном с золотом камзоле Империи, в котором она впервые увидела его в тронном зале.
Заслышав ее шаги, Мартин повернулся и встал. Из-за его плеча выглядывала рукоять длинного меча.
— Мама?… — проговорил он, пряча руки за спину.
— Да, это я. — Бианта неохотно приблизилась.
— Мама… — повторил Мартин, и лунный свет отразился в его глазах, заблестел в каплях слез, катящихся по его лицу. — Я помню… — добавил он ровным голосом, в котором не было ни упрека, ни сожаления. — Мне было семь лет, и ты велела мне собирать вещи. Потом ты ссорилась с папой…
Бианта кивнула. Тогда Мартину действительно исполнилось семь, и он достиг возраста, когда должна была начаться его подготовка мага или солдата. В обоих случаях он лишался той минимальной защиты, которую давал ему статус родителей, и это стало одной из причин, побудивших ее задуматься о побеге. Бианта никак не могла решиться на этот рискованный шаг, и только когда ждать дольше стало уже нельзя, предложила мужу покинуть дворец и укрыться в Пограничье или в каком-нибудь другом королевстве, расположенном на востоке. В том, что она сумеет его уговорить, Бианта не сомневалась. Муж очень любил ее; во всяком случае, он никогда не пользовался услугами дворцовых куртизанок, женщин и демониц, обслуживавших фаворитов Императора.
Но она просчиталась. Бианта до сих пор помнила, как быстро недоумение, появившееся на лице мужа при первых же ее словах, уступило место гневу. Да как только она могла подумать о том, чтобы покинуть Императора, который дал им убежище и кров?! А вот о том, что Император погубил многих и многих, муж и слышать не хотел. Бианта, напротив, никак не могла привыкнуть к жестокости, которая не только была самой яркой чертой характера демонов, но входила в их повседневную рутину — как, например, необходимость принимать пищу или ложиться спать. Она хорошо помнила одну из племянниц Императора, скомпрометированную неудачной дуэлью, — та была вынуждена проскакать верхом на лошади несколько десятков миль, чтобы — оказавшись в нужном месте в нужное время — восстановить свою репутацию. Чуть ли не на глазах Бианты демоны растерзали бледноглазого профессионального убийцу только за то, что, выполняя свою «работу» (по приказу Императора он зарезал мятежную властительницу Рейсского княжества в ее собственной спальне), бедняга оставил улики. А дети, которых хладнокровно топили в крепостном рву, потому что после эпидемии чумы они ослепли?… Справедливости ради следовало заметить, что демоны проявляли жестокость и бездушие как по отношению к живущим среди них (и под их властью) людям, так и по отношению друг к другу, но это обстоятельство Бианту совершенно не утешало.