Другой же... Нам не известны даже обстоятельства, при которых он умер. Не было толп, не было прощания, не было и нет ничего, кроме легенды, которую, спустя почти столетие, используют в своих сиюминутных интересах нечистоплотные и мелкотравчатые в своей провинциальности политиканы.
Один по смерти считается чуть ли не лучшим монархом в долгой английской истории и превращён в национальный символ так называемого quiet heroism, то-есть "тихого героизма" (этим образом госпропаганда затрагивает очень чувствительную струну в британской душе, тихий, негромкий, "повседневный" героизм это очень, очень по-английски).
Другой... А что другой? Стрелял ворон, подкаблучник, человек слабый, ничтожный, да и просто - дурак. Даже и сегодня, когда у государства была двадцатилетняя передышка и можно было, оглядевшись, прикинуть что к чему, Николай, которого, вроде бы, взялись "реабилитировать", изображается чуть ли не юродивым. Главным достоинством человека, возглавлявшего государство не много, не мало как двадцать один год, является, оказывается, то, что он был "хороший семьянин". Ну и "мученик", конечно, что опять возвращает нас к легенде и грязному политиканству.
Почему так вышло?
Вышло так потому, что короля играет свита.
От свиты зависит, каким быть королю не только при жизни, но и каков будет его образ в глазах народа после смерти.
Вы помните наши рассуждения про бояр в начале этих записок? Так вот посмертная разница (а она гораздо важнее прижизненной) между Николаем и Георгом это не разница между двумя людьми, это не разница между Ники и Берти, это разница между боярами. Между боярами английскими и боярами русскими.
Англичан в качестве примера я привёл не случайно. И в Первую, и (особенно) во Вторую Мировую им пришлось несладко. Так вот эта несладкость была использована во благо государству, несладкость послужила (и послужила славно) единению нации. Трудности военного времени, в том числе и пошлые трудности быта, были осмыслены и использованы в качестве жертвы. Личной жертвы. Личной жертвы каждого, вне малейшей зависимости от происхождения, социального статуса и положения, занимаемого в общественной иерархии. Каждый отдельный человек понимал переносимые им "трудности" как жертву на алтарь отечества.
В государстве каждый был превращён в государственного служащего, в маленького жреца, воспринимавшего государство как храм. Идея родилась на самом верху и была мгновенно понята и оценена "элитой". И английские бояре, которых не пришлось ни убеждать, ни уговаривать, им не пришлось даже что-то объяснять, сами, не застаиваясь на старте, немедленно побежали в нужном направлении. И побежали не просто, а с энтузиазмом. С выдумкой. "С инициативой."