— Да поняла я! Буду молчать.
— Спасибо… Отец Жозефины, господин Йенч — дворянин во втором поколении. Вся семья так гордится своим баронством, что это стало идеей-фикс. Когда начался отбор претенденток, почтенный папаша, словно с цепи сорвался, пытаясь всеми правдами и неправдами протолкнуть доченьку в полуфинал конкурса. Он так грубо предлагал всем взятки, что члены комиссии шарахались от него, как от прокажённого. Причём суммы он предлагал немалые. Я думаю, что будь Жозефина чуточку умнее, её спокойно подсунул бы к нам какой-нибудь чиновник. Но глупость этой девицы отпугивала всех потенциальных протежёров. Слухи о папаше — энтузиасте достигли короля, и он принял воистину мудрое решение. Если человеку некуда девать деньги, то пусть он, таким образом, проспонсирует парочку увеселительных мероприятий для конкурсанток. А его недалёкая дочь поучаствует в конкурсе. Может, ума хоть немного наберётся. Короче, взятку у господина Йенча взяли, и в бюджет конкурса оформили, как добровольное пожертвование. Только он об этом не догадывается.
Я не знала, смеяться мне или плакать… над собой. Вот ведь как люди стремились на этот хлоров конкурс, какие деньги заплатили. А я отбрыкивалась. Воистину, непостижима душа человеческая!
— Бедная Жозефина… — вздохнула, представив, что испытала бы девушка, которой сказали, что на этом конкурсе она находится по великой милости короля, да ещё с целью перевоспитания. — Вы ведь над ней, наверняка, смеётесь, а она так для вас наряжается… парится в жару в мехах… Какие же вы всё-таки мужчины коварные! Бедная, бедная Жозефина…
— Знаешь, — Алберт мне хитро подмигнул, — некоторым мужчинам нравятся глупенькие девушки…
— Догадываюсь… — похлопала ресничками, а потом состроила ему сострадательную рожицу. — Прелесть, какая глупенькая…
— Я не о себе! — Алберт сразу открестился от столь странных пристрастий. — Как ты сказала?
— Прелесть, какая глупенькая, или, ужас, какая дура!
— Второе!
— Так я тебе и поверила! Ты вчера за обедом так мило с ней разговаривал. Кстати, о чём? Любопытно.
— Видишь ли, Петра…
— Хэ, — усмехнулась я, — о брюликах!
— Не угадала! О сапфирах. Это её камень-талисман.
— Вы, господин Ланге, разбираетесь в камнях-талисманах? — удивилась наигранно.
— Дипломат обязан разбираться во всём! — с гордостью павлина, сообщил мне Алберт и расправил плечи.
— О! Вы — дипломат?!
— А Вы сомневаетесь?
— Петра, нам пора, — прервала нашу милую беседу Хлоя. — Опоздаем… До встречи, господин Алберт.
— До встречи, леди.
— Дипломат!
Зря я жалела Жозефину! Ох, зря! Была бы моя воля, я бы эту рафинированную дуру заставила провести бессонную ночку в обнимку с фарфоровым другом, в глубоких размышлениях о смысле жизни!