Леди Йенч вздохнула томно и начала читать свою оду… с выражением:
— О, Принц прекрасный! Ты кумир отныне!
Мой взор напрасно потонул в пучине!
А сердце бьётся неразумной птахой!
Принц улыбнётся, не страшна и плаха!
Глаза — сапфиры, все пред ними меркнет.
Он из Эфира всех богов низвергнет!
Во всей вселенной не найдётся краше!
О, незабвенный, достояние наше! — Я тихо стала сползать на пол, зажимая рвущийся наружу смех. Рядом корчились остальные конкурсантки. Все, кроме Леды. Её замершая фигура и недоумённый взгляд ничего не понимающего человека вызывал ещё больший хохот. Многие еле сдерживались, чтобы не рассмеяться в голос. А со сцены неслись нетленные строки. —
О, светлый идол! Ты моё Светило!
Хочу, чтоб солнце день и ночь светило!
Твою дорогу осыпали розы!
А мне достаточно мечты и грёзы! — Я тихо поскуливала, свернувшись клубочком под занавесом. В мою спину кто-то бился головой. Рядом хрюкала Селена, закусив, словно удила, собственные локоны. А Леда так и стояла столбом. —
О, Алеард, приди на зов мой страстный!
Во цвете лет не дай пропасть напрасно!
Мой поцелуй сорви под сенью ночи!
Хорош во всём: уста, ланиты, очи! — Мне так захотелось посмотреть на реакцию зрителей в зале. А особенно того, кого так страстно воспевала Жозефина. Я собрала всё своё мужество, ибо не одно другое качество сейчас не смогло бы справиться с моим хохочущим организмом, и выглянула из-за занавеса. Большинство слушателей, прикрыв руками рты, мелко тряслись. Ага. Тоже страдают, бедные. Жорж уткнулся в плечо Алберта и там, явно, рыдал. Сам Алберт, опустив глаза, что-то говорил сквозь зубы. Видно, Жоржа к порядку призывал. Но улыбка лезла и на его невозмутимое лицо. Александр, на которого обрушила свой талант Жозефина, сидел бордовый, с напряжёнными желваками и немигающими глазами. В них было столько возмущения, я бы даже сказала, негодования. Король Бернард, изящно закусив указательный палец, сочувствовал поэтессе, подняв бровки домиком. Кларисса держала лицо. Но белые пальцы, вцепившиеся в кресло, говорили, чего ей это стоило. Джордж сиял замороженной улыбкой. Интересно, ему скулы не свело? В его спину головой уткнулся трясущийся Сарториус. Жозефина достала всех своей одой, которая, кажется, не имела конца и края. —
О, Принц Леманский! О, наследник трона!
Тебе достанется и скипетр, и корона!
Непревзойдённый! Гордость и отрада!
Влюблённой деве будешь ты наградой!
Стою над бездной, в страхе замирая.
Я безвозмездно от любви сгораю!
К тебе взываю, отзовись! И что бы
Прожили счастливо с тобой до гроба!..
Жозефина выдохнула последнюю фразу и присела в глубоком реверансе. Несколько секунд стояла напряжённая тишина. Одинокий хлопок короля взорвал зал и следом за ним зааплодировали все присутствующие. У меня сложилось впечатление, что зрители искренне благодарили леди Йенч за то, что она наконец-то прекратила свою словесную экзекуцию. В шуме аплодисментов я явственно услышала, как Клотильда бросила фразу.