— Проблема не в том, что военные перехватывают ценные кадры, брат Николай. Проблема гораздо серьезнее, уверяю тебя. Мне нужно поговорить с приором.
— Ты знаешь, брат Герасим, чем рискуешь, если твоя информация покажется приору малозначимой?
— С пола упасть нельзя, — в голосе Герасима сквозила горечь или обида.
«Был в фаворе, а потом разжаловали, — решил для себя Леший. — Обычная история. Хм… брат Герасим… уж не тот ли, который меня… того… убил — не убил? Короче, который маячил у тамбура. Вообще-то тут недалеко, мог и тот прикатить».
— Я предупредил тебя, брат мой. Будь на связи, я поговорю с приором и, возможно, переключу тебя на него.
В эфире воцарилась тишина, но имплант-коммуникатор продолжил удерживать перехваченную частоту. Пока узловики совещались вне эфира, чистильщики успели пройти метров двести и даже трижды вступить в перестрелку с биомехами.
Леший снова отличился, хотя и в меру, чем заслужил новый подозрительный взгляд от Анисина и похвалу, теперь уже от командира центральной группы, капитана Кольцова.
Наконец, эфир снова ожил, и Лешему пришлось отвлечься. Благо чугунки временно угомонились, перестраиваясь и подтягивая новые силы.
— Слушаю тебя, брат Герасим.
— Мое почтение, приор Александр, — на самом деле особого почтения в голосе Герасима не звучало. Видимо, до разжалования он действительно занимал серьезное положение в Ордене. — Я докладывал о ночном происшествии брату Николаю. Не знаю, сообщил ли он вам, приор…
— О том, что вы допустили оплошность, позволив человеку без метки прыгнуть в тоннель?
— Упасть в тоннель, — поправил Герасим. — К тому моменту человек был мертв.
— Тем хуже.
— Да, приор, это была досадная оплошность, — в голосе Герасима прозвучало фальшивое смирение.
Леший вспомнил, каким раздраженным был этот узловик, когда гулял вдоль БРДМ, и усмехнулся. Оплошали так оплошали, братья. Особенно с учетом последующих событий.
— Если учесть то, что случилось после, эта оплошность выглядит незначительной, приор, — Герасим взял нотку, близкую к воплю раскаявшегося грешника. — Мы не рассмотрели истинную сущность того человека! Нам нет прощения!
— Погоди, — приор Александр явно опешил от такого поворота беседы.
Леший, честно говоря, тоже. Хотя не столько опешил, сколько насторожился. О чем там упомянул имплант, о какой опасности? Неужели просчитал ситуацию и сделал выводы, стервец электронный? Оракулом решил заделаться, что ли?
— Мы оказались слепцами! — уже и вовсе драматическим полушепотом поведал брат Герасим.
— Погоди ты! — приор с секунду помолчал, словно собираясь с мыслями. — Что вы не рассмотрели?