— Поверь, мы уважаем ваш кодекс наемников и не хотим непременной смерти твоего господина. Просто уведи его. Спрячь. Далеко-далеко. Куда угодно, лишь бы до осени он не мог появиться в столице. Сделай так, и никто не пострадает. Более того, я сию же минуту заплачу тебе звонкой монетой. Договорились, ааргх по кличке Малыш?
— Гр-р, моя не Малыш!
— Чего?!! — Начальник черных рыцарей, оборачиваясь, вскочил так резко, что запутался в своих же шпорах и упал.
— Моя не Малыш. — Я взлохматил волосы, оскалил клыки и, бешено вращая глазами, выдвинул вперед нижнюю челюсть. — Моя его брат-близнец! Звонкая монета давай! А потом моя твоя убивай! Все равно убивай!
Красный Рукав задержал дыхание и вылупился на меня, как драконица на обнаглевшую кукушку, подкладывающую ей в гнездо свои яйца.
— Ладно, шучу… В смысле, пытаюсь. Неудачно, да? — поспешно извинился я.
Мужчина дотянулся левой рукой до сердца, отчаянно хватая ртом воздух, и кое-как выпрямился. Вот ведь правильно говорят, что мы лишены чувства юмора, ну так на фиг же мне было лезть экспериментировать?!
— Ты… ах ты… неправильный ааргх! — наконец включился он.
— Оу-у, если б только кто знал, сколько раз мне об этом говорили. Вы так скучно неоригинальны…
— Мне достаточно дернуть эту веревку, скотина!
— Один вопрос можно? — Игнорируя его оскорбление, я убрал ножи и поднял руки вверх, демонстрируя, что пока безоружен. — А что, собственно, такого ужасного произойдет, если Эшли все-таки появится в столице до осени?
— Из-за твоего дебильного, упертого, тупорылого графа Эльгенхауэра-младшего может рухнуть вся политика Империи, — злобно прошипел краснорукавный тип. — А это не нужно никому! Даже его дяде…
— Ясно. Понятно. Запомнил. Больше вопросов нет. Дергайте!
— В каком смысле? — не понял он, но быстро изобрел собственную версию: — А-а, ты думаешь, что я струшу перед таким громилой? Еще никто не мог запугать офицера тайной полиции, понял?! Нет, ты понял?!! Смотри же, я не боюсь тебя!
«Черный плащ» резко рванул веревку на себя, и стены шатра мгновенно рухнули наземь, оставляя нас открытыми и, я бы даже сказал, голыми, как две пьяные девственницы, хихикающие на алтаре Берлобога. Говорят, они специально так набираются, потому что Великий Медведь пьяных не ест, просто отшлепает — и на свободу!
— А теперь будь ты проклят и умри! — торжествующе взвыл этот болтун, когда нас еще и осветило мгновенно вспыхнувшее кольцо факелов. — Стреляйте в него! Ха-ха… ой! Эй?! Ты что творишь, я не…
— Ничего особенно противоестественного. — Я тоже нежно улыбнулся, обнимая противника, как обнял бы Сун. — Вы же знаете — Приграничье, фронтир, женщин мало, приличных еще меньше, вот и привыкаешь волей-неволей как-то развлекаться между собой…