— Это же трагедия, — прошептала Эшли. Лицо Корда посуровело.
— Отец выдал себя, когда влепил мне пощечину. Наверняка он сам строил планы относительно Шейлы и пришел в ярость, когда она проявила интерес ко мне.
Они коснулись самого больного места.
— Ты говорил, что тоже был очень увлечен ею, — напомнила Эшли, не удержавшись.
— Да совсем не очень, Эш. Я был типичным юнцом, неравнодушным к белокурым красоткам. Как у большинства парней моего возраста, у меня был период любопытства. Не говори мне только, что не прошла через это сама, потому что я просто не поверю. Но мы отклонились от темы. Если у меня и был какой-то интерес к Шейле, он тут же угас, как только она попыталась затащить меня в свою постель. Мне этого не было нужно.
Эшли засомневалась.
— Если это правда, — с жаром сказала она, — тогда почему же после смерти отца ты бросил свою работу смотрителя парка и мы вернулись в дом, где она жила?
Корд какое-то время молчал, и Эшли подумала, что он собирается сообщить ей еще что-то неожиданное. Еще секреты. Какой-то кошмар…
— Это было частью задуманного мной плана избавления от Шейлы. Но план привел к неожиданным ужасным последствиям, в результате которых я лишился своей жены!
Эшли тронуло отчаяние в его голосе, но она недоверчиво спросила:
— Какого плана?
— Он возник у меня после того, как адвокат моей матери, Рей Кроуфорд, пришел ко мне в больницу в день смерти отца. Рей сообщил мне, что половина нашего дома записана на имя матери, то есть принадлежит по закону мне.
— Что?!
— Ты не ослышалась. Согласно завещанию отца, дом должен был перейти в собственность Шейлы, но моя мама предвидела такое. Отец не собирался ничего мне оставлять. Таким путем он хотел еще раз наказать меня за то, что я оказался привлекательным для его подруги, за то, что не окончил Корнеллский колледж и не оправдал его надежд. Если ты помнишь, когда мы с тобой навещали моего отца в больнице после авиакатастрофы, я сначала поговорил с ним наедине.
Эшли кивнула, вспоминая то тягостное долгое ожидание в холле больницы и ходящую туда-сюда Шейлу с сухими глазами. Они обе не проронили тогда ни слова.
Когда Корд наконец открыл дверь и пригласил их войти, Эшли увидела, как он подавлен, но отнесла это на счет состояния отца.
— Я наивно надеялся, что, поскольку отец был на пороге смерти, мы с ним придем к какому-то примирению. Но он сказал мне только, что отныне все бразды правления в компании переходят к Шейле. А еще дал мне понять, что, раз я предпочел уехать в Тетон, он оставляет дом ей.
— Он так и сказал? — снова воскликнула Эшли. — И ни слова любви или утешения тебе? — Она не могла постичь такого. — Почему ты мне не говорил?