— Господи, Эшли… — благоговейно произнес знакомый низкий голос.
Эшли открыла глаза.
Она была в кровати уже не одна. За ее спиной лежал Корд. Его правая рука покоилась у нее под головой, а левой он знакомился с их еще не родившимся ребенком. Он лежал, плотно придвинувшись к ней. Его мускулистое тело согревало ее от макушки до ступней ног, которые переплетались с его ногами.
Попытавшись встать, она поняла, что находится в плену.
— Не вставай пока, — попросил он. — Когда я лежу вот так, рядом с тобой, я чувствую шевеление ребенка и представляю себе, что он физическая часть меня самого. Он так сильно толкается, что, по-моему, это должен быть мальчик.
Она судорожно глотнула.
— По-моему, тоже, — прошептала она. Близость Корда мешала ей говорить нормально.
— Ты уже придумала ему имя? — прошептал он ей в волосы. Его губы замерли на изгибе ее шеи.
Ее тело ответило восторженной дрожью.
— Я хотела назвать его Кэйби. Это шотландское имя, как у тебя.
— Мне нравится. — Она почувствовала, что Корд улыбается. — И даже очень, — весело сказал он. — Низкие нотки его голоса вызывали вибрацию всей ее нервной системы, словно их тела связывала какая-то мистическая сила. — А если это будет девочка, я бы хотел назвать ее Мэри-Эшли.
Она изумленно моргнула.
— Почему?
— Потому что когда-то ты мне говорила, что одна из монахинь, которую ты любила, называла тебя сестра Мэри-Эшли — в надежде, что ты станешь монахиней. Слава Богу, что этого не произошло, но имя красивое, под стать тебе. — Его голос дрогнул, а рука обвилась вокруг ее живота, и он страстно прижал ее к себе.
— Мне надо в ванную, — выпалила Эшли в испуге.
В ответ на ее выкрик вместо протеста послышался понимающий смешок.
— Я слышал, что беременные женщины не могут позволить себе далеко отходить от ванной, особенно в последние месяцы.
Он выпустил ее и помог сесть. Опершись руками о кровать, Эшли встала.
— Клянусь, у меня внутри не осталось больше места. Представить себе не могу, на кого я буду похожа еще через пару недель.
Он тоже встал и, стоя за ее спиной, положил ей руки на плечи.
— Я сочувствую тебе. Но, если хочешь знать правду, не могу представить себе ничего более прекрасного, чем ты на девятом месяце беременности.
Поцеловав ее еще раз в шею так, что у нее захватило дух, он отпустил ее. Ее так колотила дрожь, что она едва дошла без посторонней помощи до ванной комнаты. Корд и не подозревал, как действовал на ее чувства.
— Мы опаздываем на ужин, — сказал он, когда она через несколько минут вернулась.
— Не могу поверить, что столько проспала. А ты хорошо позанимался в спортзале?