В то время когда Миа была вынуждена бездействовать, оставаясь дома, к ней часто приходила Ариэль, чтобы перебивая саму себя торопливо и восторженно рассказать о последних событиях в доме. "Миссис Чилия была не в настроении, и на глаза ей лучше не попадаться", — самозабвенно тараторила сестренка Мэрилин, — "гостей стало приезжать намного меньше, и все они сделались какими-то тусклыми и неинтересными…" Увлеченная своими собственными рассказами, Ариэль не сразу поняла, что с ее сестрой произошло что-то странное. Заметив перемену, она вспомнила, что Мэрилин часто казалась не от мира сего (Ариэль даже не подозревала, как права она была на этот раз), и решила не беспокоиться и переждать, пока ее сестра снова вернется в свое нормальное состояние. Чему впрочем, уже не суждено было случиться. Но, не зная этой предопределенности, Ариэль обычно покидала Миа в довольно хорошем расположении духа.
Не догадывалась Ариэль также, что те вопросы, которые и в голову не приходили ее сестре, беззастенчиво атаковали Миа все с большей и большей силой. И стоило ей почувствовать себя лучше, как девушка уже была готова повторить свой поход на юг, надеясь на этот раз продвинуться в нем немного дальше. Но это оказалось не так-то просто.
Улизнув из дома пораньше, чтобы не столкнуться ни с кем из домашних, Миа все же столкнулась именно с той, кого меньше всего хотела видеть: миссис Чилия чинно шествовала по парадной зале первого этажа, и как это обычно с ней случалось, испытывала непреодолимую потребность кого-то отчитать. Ее лицо заметно оживилось, когда она увидела, что этот кто-то несется прямо на нее, и она уже было открыла рот, чтобы произнести пару-тройку устыжающих речей, но к ее крайнему удивлению, так и не успела этого сделать. Миа быстро прошла мимо, удостоив матрону лишь легким кивком вместо обычного церемонного приветствия. Мэрилин бы конечно не посмела так поступить, но другой похожей девушке было все равно, что о ней подумает пожилая напудренная сверх меры женщина, с глупым лицом и скверным характером, которая даже не приходилась ей родственницей. Миссис Чилия была так обескуражена бесцеремонным поведением своей старшей дочери, что впервые за долгие годы не нашлась, что сказать, и вероятно так бы и простояла в столбняке полдня, если бы ей под руку не попалась несчастная горничная, которая на свою беду решила рано утром поменять шторы в парадной зале.
Тем временем жажда исследований вновь вывела девушку на пыльную южную тропинку. Лето еще не наступило, но ранее утро встретило Миа настоящей жарой. Когда она только проснулась, боль в ноге чувствовалась, но была очень слабой. Сейчас же с каждым шагом растянутые связки начинали ныть все сильнее и сильнее, и стоило Миа дойти до того места, где она подвернула ногу, боль вернулась с прежней силой. И решимость девушки двигаться дальше была поколеблена. Чего не смогла сделать миссис Чилия, сделали нещадный жаркий ветер и боль. Миа поборола порыв немедленно продолжить путь и вернулась.