— Хочешь что-нибудь съесть? — предложил сыну Джим, которого несколько смущало серьезное выражение лица сына.
Казалось, Бобби пытается что-то решить для себя.
— Ты завтракал? — снова спросил Джим, и Бобби утвердительно кивнул, а его отец не сдержал вздоха. — Нелегко с тобой разговаривать, братец, — сказал Джим, думая о том, что впервые за много лет он не мучается с похмелья. Целых два дня он не брал в рот ни капли спиртного и чувствовал себя очень хорошо, хотя, откровенно говоря, ситуация была для него непривычная.
— Почему ты не отвечаешь по-человечески? Мог бы хотя бы попытаться, — добавил он, снова поворачиваясь к сыну. — Мне кажется — ты просто не хочешь разговаривать. То есть не хочешь по-настоящему, — поправился Джим, почувствовав, что его последняя фраза прозвучала грубовато. — А вот если бы ты захотел, то смог бы разговаривать не хуже, чем я или мама.
Сейчас ему действительно захотелось поговорить с сыном, но Бобби продолжал молчать, и только его взгляд сделался еще более серьезным и сосредоточенным.
— Нет, ты даже не стараешься! — разочарованно вздохнул Джим, и Джонни, выйдя из своей задумчивости, повернулся к брату и ободряюще потрепал его по плечу. «Не огорчайся, все будет в порядке, — словно хотел он сказать. — И не надо бояться папу. Просто всему свое время, и разговорам — тоже».
Так и не добившись от Бобби ни слова, Джим поднялся и, сокрушенно качая головой, вышел из кухни. В глазах у него стояли слезы, он чувствовал себя кругом виноватым и совершенно беспомощным.
Бобби еще некоторое время сидел за столом один, потом тихо поднялся наверх и заглянул в комнату Джонни. Старший брат был уже там. Увидев мальчугана, он махнул ему рукой, приглашая сесть рядом с собой на кровать. Они сидели плечом к плечу и рассматривали завоеванные Джонни кубки и школьные фотографии. Бобби потянулся, чтобы взять альбом с фотографиями, и нечаянно уронил один из кубков. Кубок со стуком покатился по полу. Буквально через минуту в коридоре послышались торопливые шаги, и дверь в комнату распахнулась.
— Что ты тут забыл? — сурово спросил Джим, обводя глазами комнату. — Здесь тебе нечего делать. Ступай к себе сейчас же!
При виде отца Бобби застыл словно парализованный, и только глаза его наполнились слезами. К счастью, Джонни, наклонившись к брату, шепнул, что тоже пойдет с ним, и они сыграют в скрэббл. В последнее время эта игра в составление слов очень понравилась мальчику, к тому же Джонни заставлял его произносить собранные слова вслух. Ему было очень жалко братишку, на его взгляд, отец был слишком строг с Бобби, но он понимал, в чем дело. Его комната стала для отца чем-то вроде храма, и он не хотел, чтобы домашние трогали что-то из вещей Джонни.