Потом он отправился в гостиную, чтобы посмотреть по телевизору футбольный матч. Скоро к нему присоединилась Шарлотта, а Элис осталась в кухне, где она продолжала заниматься хозяйственными делами. Компанию ей составил Джонни, а затем и Бобби, притащивший с собой добрую половину своих новых игрушек.
— Как ты себя чувствуешь, мама? — спросил Джонни, после того как несколько минут пристально наблюдал за матерью. — Ты какая-то бледная.
— Со мной все в порядке, — сдержанно ответила Элис. По правде сказать, чувствовала она себя не лучшим образом, но ей не хотелось никого волновать в этот праздничный день. Элис со смесью раздражения и страха подумала, что это, похоже, опять дает знать о себе язва. Но до поры до времени Элис решила не паниковать.
— Нет, я действительно чувствую себя нормально, — добавила она на всякий случай, но Джонни ее слова, по-видимому, не убедили.
— Мне кажется — ты меня успокаиваешь, — сказал он, и его голос снова прозвучал очень серьезно. — Сходи-ка ты лучше к врачу, прямо завтра и сходи.
— Схожу, если до завтра у меня все не пройдет, — пообещала она.
До самого вечера они провели время в приятном безделье — обедали, пили кофе, смотрели телевизор. На ужин Элис приготовила окорок, который они всегда ели в Рождество. У самой Элис никакого аппетита не было, и, подавая на стол, она была рассеянна и невнимательна. На протяжении последних часов она никак не могла отогнать от себя суеверную мысль, что на их долю выпало чересчур много хорошего и чудесного и теперь — по закону компенсации — должно случиться что-то плохое. И Элис даже знала, что это будет. Джонни… Он, похоже, доделал все «дела», ради которых вернулся к ней из небытия. Бекки получила стипендию и нового парня, который ей нравился. Пэм познакомилась с замечательным человеком, который полюбил ее и ее детей, и теперь они собирались пожениться. Джим избавился от пагубного пристрастия к бутылке и заново обрел дочь и сына. Бобби начал говорить, а сама Элис провела три незабываемых месяца с Джонни, которого она так любила и которого потеряла слишком рано. Иными словами, буквально все они получили драгоценные подарки, которые уже изменили или вот-вот должны были раз и навсегда изменить к лучшему их жизнь. Джонни больше нечего было «регулировать» и «организовывать», как он порой выражался, а это означало, что пришла пора прощания. Скоро, очень скоро ее сын снова уйдет. И уйдет навсегда — Элис знала это твердо, и от этих мыслей она теряла голову.
— Ты уходишь? — спросила она напрямик, когда после ужина они с Джонни остались в кухне одни. Посуда была убрана, позади был долгий, счастливый день. Даже Джим и Шарлотта, не подозревавшие о возвращении Джонни, не касались грустной темы, хотя их раны, конечно, все еще были болезненны. Но и они понемногу привыкали к его отсутствию. Что касалось Бобби, то ему Джонни с самого начала объяснил, что вернулся только для того, чтобы утешить их, и что, в конце концов, ему придется снова уйти.