— Я и сам пока не знаю, — повторил он и слегка нахмурился. — Мне кажется, я должен буду делать то, что от меня потребуется. И только когда все будет исполнено, я смогу уйти.
На первый взгляд все выглядело достаточно просто. Главная трудность заключалась в том, чтобы узнать, что именно он должен сделать — и когда.
— Все равно не понимаю… — Элис слегка пожала плечами. — Да это и не важно. Ты мне вот что скажи: что будет, когда я открою глаза? Я проснусь? Увижу ли я тебя снова, когда снова засну? — Элис так хотелось видеть его, что она готова была спать вечно, лишь бы не расставаться с Джонни.
В ответ он рассмеялся. Это был тот самый смех, который она хорошо помнила и по которому так сильно скучала. Джонни, милый Джонни… Как чудесно было видеть его, разговаривать с ним, прикасаться к нему! Неужели эта волшебная сказка закончится, как только она откроет глаза?
— Думаю, ты будешь видеть меня достаточно часто, — проговорил Джонни, и Элис, чье внимание было предельно обострено, сразу заметила, что он не сказал «во сне».
— А когда? Когда мы увидимся? — торопливо спросила она, с нежностью глядя на сына. Ей хотелось получить от него ответ, обещание, что они снова и снова будут встречаться в ее снах. Прошедшие две ночи были для Элис невероятно щедрым подарком, но этого ей было мало. Быть с ним — вот чего она жаждала всем своим существом.
— Сейчас, — ответил Джонни спокойно.
— Что ты хочешь сказать? Что значит — «сейчас»?
— Это значит, что, когда ты проснешься, я буду рядом.
— То есть, когда я проснусь, я… я не перестану видеть тебя? — Элис была уверена, что чего-то не поняла или не расслышала. Этого не может быть, говорила она себе и… надеялась. Надеялась вопреки всему.
Джонни только кивнул, и она с недоумением покачала головой.
— Но как это может быть? Ты можешь объяснить?
— Попробую. — Джонни улыбнулся. — Только сначала ты проснись.
— Проснуться?
— Ну да. Открой глаза, ну?
— Я… не хочу. Не хочу открывать глаза, потому что, если я проснусь, ты исчезнешь и все опять будет плохо. Нет, я не буду просыпаться! — Она даже топнула ногой, словно капризный ребенок, и Джонни укоризненно взглянул на нее.
— Ты все равно не спишь, я знаю, — сказал он настойчиво. — Пожалуйста, открой глаза, и ты все увидишь. Сама увидишь…
Элис не хотела подчиняться, но ничего не могла с собой поделать. От Джонни как будто исходила какая-то сила, сопротивляться которой она не могла. Ее глаза медленно открылись. Сначала Элис не увидела ничего, кроме мягкого сумрака больничной палаты, но когда ее глаза привыкли к тусклому освещению, она разглядела Джонни, который сидел в ногах ее кровати.