— Только не сегодня. Папа не смог не напиться даже на День благодарения!
— Не сердись на него. Ему, наверное, тяжелее, чем нам, — тихо произнесла Элис. — Съешь-ка лучше кусок пирога — по-моему, он удался.
Блюдо с пирогом она отнесла в гостиную и поставила на стол, потом положила по куску Шарли и Бобби. Джим от пирога отказался, он так и остался сидеть на диване, и его место за столом занял Джонни. Невидимый для половины членов семьи, он сидел между братом и сестрой и с любовью наблюдал за ними.
Минут через пять раздался звонок в дверь — это пришла Памела с Бекки и детьми. Пока Адамсы и Петерсоны шумно приветствовали друг друга, Джонни неотрывно смотрел на Бекки, которая выглядела обворожительно в темно-синем бархатном платье и изящных туфельках. Ее отливающие золотом волосы свободно падали на спину. Элис знала, что Джонни всегда нравилось, когда Бекки распускала волосы, и теперь, исподтишка наблюдая за сыном, она украдкой вздохнула.
— С праздником, мои дорогие, — сказала Памела, вручая Элис огромный яблочный пирог, который они с Бекки испекли утром. — С Днем благодарения! Ну, как прошел обед?
— Нормально, — негромко ответила Элис. Шарлотта сразу повела Бекки и девочек к себе в комнату, и Джонни бесшумно двинулся следом. Проводив их долгим взглядом, Элис предложила Бобби показать братьям Бекки свои новые книжки, а сама повела Пэм в кухню.
Памела сразу поняла, что сегодняшний день был не лучшим днем в семье Петерсон. Она хорошо помнила, как тяжело было им самим в первый год после смерти Майка. Тогда каждый праздник превращался для семьи и серьезное испытание, да и сейчас ситуация почти не изменилась. Например, сегодня, когда Адамсы уже сидели за столом, Бекки вдруг вспомнила Джонни и разрыдалась — раньше они всегда встречали праздник вместе, и сейчас ей его особенно не хватало.
— Как Джим? — спросила Памела, и Элис кивнула в сторону гостиной.
— Как всегда. Ему, конечно, трудно, но ведь и нам не легче. — Правда, у Элис все же было утешение — она могла видеть Джонни, однако при мысли о том, что Джиму и Шарли эта радость недоступна, у нее каждый раз становилось тяжело на душе.
— Праздники — это тяжелое испытание, особенно в первое время, — со вздохом сказала Памела. — Уж я-то это знаю. А тяжелее всего — Рождество, так что приготовься.
Элис понимающе кивнула.
— А как твои дела? — спросила она. Она приготовила кофе для себя и Памелы и, разлив его по чашкам, присела к столу.
— Не знаю, что и сказать, — начала Памела неуверенно. — То есть я действительно не могу понять, что происходит, но я бы не сказала, что на душе у меня спокойно. Видишь ли, я продолжаю встречаться с Гевином, и знаешь, он мне очень нравится.