Однажды у них собрались гости – бывшие сокурсники мужа. Раньше она многих не знала – Миша пригласил их после того, как они собрались на десятилетие окончания института. В непривычной компании Татьяна чувствовала себя неуютно – сокурсницы мужа оценивающе разглядывали её, но держались вполне корректно.
Гости делились своими воспоминаниями о былых годах, студенческих проделках, романах. Многого Татьяна не знала и удивлялась, почему муж ей не рассказывал. То ли сокурсницы мужа хотели уколоть её, то ли просто много выпили, но разговор то и дело возвращался к бывшим его подружкам. Татьяна была неприятно удивлена, узнав, что в те годы Миша был завзятым бабником, и на его счету немало любовных интрижек. По поведению некоторых его сокурсниц она поняла, что у её мужа когда-то были с ним романы. Ей казалось, что они намеренно демонстрируют близость к Мише, заявляют на него права.
Супруг, который не обо всем рассказывает супруге, вероятно, считает, что то, чего она не знает, не может причинить ей боль.
Лео Берк
Татьяна не считала себя ревнивой, да и муж не давал повода его ревновать. «Но если он ничего не рассказывал о своих прошлых романах, может быть, и сейчас их имеет, а я единственная, кто не знает о его интрижках?» – задумалась Татьяна, поглядывая на веселого мужа. Казалось, Миша совсем забыл о ней, увлекшись разговором с однокурсниками.
Вконец расстроившись, она ушла на кухню, чтобы не видеть оживленно болтавшего супруга и его сокурсниц, которые отчаянно флиртовали с ним. Занявшись мытьем посуды, Татьяна не сразу услышала разговор в прихожей – муж и один из гостей вышли покурить. «А почему ты её не пригласил?» – услышала она голос собеседника Миши. «Ты что? При жене?» – ответил её муж. «А она знает?» «Нет, конечно». Татьяна замерла с тарелкой в руке, напряженно прислушиваясь к их шепоту и смешкам. Из-за шума льющейся воды ей были слышны лишь обрывки фраз. «… да, сладкий пончик», – удалось ей разобрать часть фразы мужа, после чего голоса удалились – собеседники вернулись в гостиную.
Первым её побуждением было броситься за ним и немедленно вытрясти из него – о какой женщине он говорил как о «сладком пончике»? Но представив, как иронично будут усмехаться его сокурсницы, став свидетельницами семейного скандала, Татьяна, сцепив зубы, домыла посуду; поплескав в лицо холодной водой, она посмотрела на себя в зеркало – глаза злые, лицо напряженное. «Я должна взять себя в руки и не показывать им, как расстроена», – сказала она себе. Чтобы успокоиться, она прошла в детскую, посмотрела на спящих детей и решила: «Нет, я не стану их травмировать семейными сценами».