– Ты с ума сошла?
Он попробовал оттолкнуть Энн, но она цеплялась за него, обхватила руками, уткнулась лицом в грудь.
– Я люблю тебя. Пожалуйста. Люблю. Позволь мне только обнять тебя. Я хочу только обнять тебя.
– Убирайся от меня! – И она почувствовала, как ее грубо швыряют на диван у камина. – Ты теперь жена Гарри и скоро станешь матерью его ребенка. Так держи свое тело подальше от меня.
Шон приблизил к ней свое лицо.
– Я не хочу тебя. Я никогда не любил тебя, а теперь могу притронуться к тебе лишь так, как если бы ты была моей матерью.
Эти слова мгновенно обратили ее любовь в ненависть. Ногти Энн оставили глубокие кровавые царапины у него на щеке и носу, так что кровь закапала на бороду. Она рвалась из его рук, билась и кричала:
– Свинья, грязная, грязная свинья! Жена Гарри, говоришь? Ребенок Гарри, говоришь? Это твой ребенок! Не Гарри!
Шон выпустил ее запястья и попятился.
– Не может быть, – прошептал он. – Ты лжешь.
Она двинулась за ним, негромко произнося жестокие слова:
– Помнишь наше прощание, когда ты уезжал на войну? Помнишь ту ночь в фургоне? Помнишь?
– Оставь меня, оставь! Мне нужно подумать. Я не знал...
И он ушел. Энн слышала, как хлопнула дверь кабинета. Она осталась в комнате одна, и прибой ее гнева схлынул, обнажив темные рифы ненависти.
Потом одна в спальне, стоя перед зеркалом, она произнесла клятву:
– Ненавижу его. И кое-что могу у него отобрать. Гарри теперь мой, а не его. Я отниму его.
Она вынула шпильки из волос, и пряди упали ей на плечи.
Ее пальцы впились в путаницу прядей. Она так прикусила губу, что почувствовала вкус крови.
– О Боже, я ненавижу его, как я его ненавижу! – снова прошептала она сквозь боль и разорвала лиф платья, глядя в зеркало на большие розовые соски, которые уже начали темнеть.
– Я его ненавижу.
Панталоны разорваны и сброшены, флаконы с пудрой и косметикой сметены с туалетного столика, комнату заполнил острый запах духов.
Она одна лежит в темной спальне. Ждет возвращения Гарри...
Теперь Энн отвернулась от окна и торжествующе посмотрела на Гарри, зная, что ему уже никогда не сбежать.
«Я сдержала слово», – подумала она и подошла к креслу.
– Бедный Гарри. – Она заставляла себя говорить мягко, погладила его по волосам, убрала их со лба. Он удивленно посмотрел на нее, но потянулся к ласке. – Бедный Гарри. Завтра мы вернемся домой, в Тёнис-крааль.
Она пододвинула бутылку поближе к его руке, поцеловала в щеку и пошла в спальню их номера. Она улыбалась, сознавая, что в безопасности, а он слаб.