— Э-э, дэвушка, что здесь дэлаешь? Уходи быстрэй!
— Тикаем, — старший дернул пулемет.
Пригибаясь, побежали вдоль гребня. Сзади хлопнуло негромким взрывом, свистнули осколки. Бойцы и Катя попадали на землю.
— Вот гадюка, — пробормотал старший боец. — И минуты не дал.
Снова хлопнул разрыв. 50-миллиметровый миномет клал мины кучно, вплотную к кустам, из-за которых только что бил пулемет.
Катя забрала две коробки с лентами. Бойцы волокли пулемет. Старший прохрипел:
— Здесь пока встанем. Гриша, разворачивай.
Катя, отдуваясь, пробормотала:
— А если по нашей стороне полезут?
— Встретим. Там еще в сараях кто-то из наших сидит. Поддержит с фланга. Ты давай вали отсюда. Нашла где бегать.
— Щас дальше побегу. Так это Обрезной переулок? Мне нужен номер четвертый…
— Да ты ошалела? Нам откуда знать? Ты что, телеграммы разносишь?
— Номэрация от цэнтра, — заметил жгучий Гриша, пытаясь заглянуть под каску девушки. — Ты откуда будэшь, э?
— Посыльная — связная из штаба ГКО, — Катя глянула на лежащего чуть дальше по гребню убитого бойца. — Ваш?
— Наш. Говорю же, тот собачий миномет нам житья не дает. Тикай отсюда. С кем здесь связываться? Мы последние.
Катя кивнула и поползла к трупу. Автомат, подсумок с запасным диском, заодно отцепила с пояса лимонку. Немец продолжал аккуратно забрасывать минами кусты сирени. Осколки взвизгивали вроде бы в вышине, но подниматься совершенно не хотелось. Катя отползла обратно к пулемету.
— Ты чего это, воевать собралась? — удивился старший пулеметчик. — Брось, мы сейчас отходить будем.
— Так я мигом, — Катя спешно проверила диски. Один был почти пустой. Пришлось оставить. — Туда, на улочку, немцы просочились?
— Нет пока. Наши их прижимают, — пулеметчик кивнул в сторону двухэтажного дома. — Ты куда?
— Да я щас… — Катя скатилась в низинку. Пулеметчики что-то закричали вслед, но девушка уже ползла, энергично работая локтями и коленями.
Благополучно выбралась наверх, протиснулась сквозь забор и мальвы. Дворик крошечный, над крышей посвистывают пули. Из двухэтажного дома снова начал крыть пулемет по дальнему концу переулка. Катя, повесив «ППШ» на шею, проломила ногой заборчик между дворами. Никого, понятно, нет, только курица, выглянувшая из разбитого курятника, с кудахтаньем скрылась в своей цитадели. Экое разумное пернатое. Низенькая дверь в дом была заперта. На ступеньке валялось пестрое, истоптанное одеяло. Катя на четвереньках приблизилась к калитке. Улица простреливалась с обеих сторон. Прижимаясь к столбу забора, сержант дотянулась до почтового ящика. Вот гадюка — крепко привязанный проволокой ящик поддаваться не хотел. Вжимая голову в плечи и слушая отвратительный свист пуль, Катя ящик все-таки отодрала. Облезлая надпись —