- Ты меня не разбудил! - с упреком сказала она. - Позволил мне спать всю ночь!
- Ты устала, - сказал он. - Да, наверное, и зад весь отбила за дорогу. Вы, пираты, непривычны к лошадиному хребту.
- А как же ты сам-то? - огрызнулась она.
- Прежде чем стать пиратом, я был мунганом, - ответил он. - А они всю жизнь проводят в седле. Однако и я перехватил несколько минуток сна знаешь, как пантера, что подстерегает серну на лесной тропе.
И в самом деле огромный варвар выглядел удивительно бодро, словно спал всю ночь на царском ложе. Вытащив колючки и очистив толстую кожу, он подал девушке толстый, сочный лист кактуса.
- Кусай, не бойся. Для людей пустыни это и еда, и питье. Когда-то я был вождем зуагиров, пустынного племени, которое живет тем, что грабит караваны.
- О боги, кем ты только не был! - со смесью недоверия и восхищения сказала она.
- Например, я никогда не был королем гиборийской державы, - он откусил здоровенный кусок кактуса. - Хоть и мечтаю об этом. И, возможно, когда-нибудь стану им - почему бы и нет?
Она покачала головой, дивясь его спокойной дерзости, и принялась за еду. Вкус не был неприятным, а влага вполне утоляла жажду. Покончив с завтраком, Конан вытер руки о песок, встал, расчесал пятерней свою черную гриву, нацепил пояс с мечом и сказал:
- Ну что ж, пойдем. Если горожане захотят перерезать нам глотки, они с таким же успехом могут сделать это и сейчас, пока солнышко не начало припекать.
Валерия подумала, что эта мрачная шутка может оказаться вещей. Она тоже встала и подпоясалась. Ночные страхи миновали, и драконы из леса казались уже смутным воспоминанием. Она смело шагала рядом с Конаном. Какие бы опасности не ожидали их, враги будут всего лишь людьми. А Валерия из Красного Братства еще не встречала человека, способного испугать ее.
Конан смотрел на нее и удивлялся - она шла таким же, как у него, размашистым шагом и не отставала.
- Ходишь ты как горцы, а не как моряки, - заметил он. - Ты, должно быть, аквилонка. Солнце Дарфара не сделало твою белую кожу бронзовой. Многие принцессы могли бы тебе позавидовать.
- Да, я из Аквилонии, - ответила она. Его комплименты уже не раздражали ее, а явная влюбленность была даже приятна. Если бы другой мужчина позволил ей проспать ее стражу, она бы страшно разгневалась, потому что не позволяла, чтобы ей делали поблажки как женщине. Но втайне радовалась, что Конан поступил именно так. И не воспользоваться ее страхом или робостью. В конце концов, подумала она, это необыкновенный человек.
Солнце вставало за городом, и его башни засияли тревожным пурпуром.