— Да так, — скажешь, — о крестово-купольном стиле. Трехнефная, трехапсидная церковь, закомары, Ж-образный орнамент…
Старик улыбнется:
— Странно, что вы думаете о крестово-купольном стиле в то время, когда внимательно осматриваете Царь-пушку.
— Разве? — спросишь, и тут же заметишь, что ласково поглаживаешь огромное ядро, посматривая то на Кремлевский дворец съездов, то на пушку.
Ты широко улыбнешься: а дед-то в корень зрит, птенец гнезда Пруткова. Только вряд ли до конца понимает, в чем тут фикус-пикус.
— Действительно, странно, — согласишься ты.
— Впервые в Москве?
— Нет. Но в Кремле — в первый раз.
Стоишь, ласково оглаживаешь ни разу не стрелявшее орудие.
— Нравится?
— Суровая вещь… Вот бы из нее жахнуть!
И тут колокол загудел. Тревожно, предупреждающе. Боится, зараза.
— В каком смысле — жахнуть? Она же ни разу не стреляла.
— Да вы не бойтесь, — поглядишь на него успокаивающе. — У меня глаз — алмаз, а жопа — уровень.
Колокол зайдется в истерике.
Прямой наводкой по мировому злу — пли!
На одной из покрашенных труб, поддерживающих козырек над входом в санчасть военного городка Князе-Вяземское-7, я прочитал слово.
Слово было простое, но совершенно непонятно, каким образом оно здесь очутилось. Надпись гласила — «Онопа».
Вполне допускаю, что кто-то из нашей команды, прибывшей в Хибаровск для прохождения срочной службы был родом с Западного Урала и знал такую фамилию. Но это я допускаю лишь сейчас. Тогда слово «Онопа» было однозначным, как «Карл Маркс», никто иной в голову не приходит, кроме названного. И если с Карлом все ясно, то с Онопой — извините. Онопа — это персонаж!
Начнем хотя бы с того, что Онопа не была красивой. То есть фигура, возможно, у нее была приличная, но лицо красотой не отличалось. Хотя, пожалуй, и некрасивой она не была. Хищное в ней что-то было, скорей всего — нос.
Несмотря на это, Онопа пользовалась успехом у мужской части населения. Звали ее, кстати, Ираида. Так вот, эта Ираида была такой многостаночницей любви, что некоторые даже считали ее, стыдно сказать, на букву Б. Однако сама Онопа так не считала, она говорила, что просто добрая. Некий тип поинтересовался, почему это она добрая. Онопа и ответила в том смысле, что никому отказать не может.
Но это все к делу не относится. Онопа, по выражению одного из немногочисленных мужчин, которым она отказывала, являлась «женщиной нетяжелого поведения». И это было верно на все сто — она была легка и никогда не оставляла чувства дискомфорта. Женщины и девушки с ней дружили, мужчины или спали с ней, или не спали, или вообще не были знакомы.