— Беспокоиться пришлось тебе, — сказала Эйнджел.
— Я не возражал. Мне нравилось вести хозяйство, работать в саду. Никакой аромат не сравнится с запахом земли весной, когда пройдут первые дожди и она начнет возрождаться к жизни. Разве есть большее удовольствие, чем наблюдать за тем, как то, что ты посадил, растет и цветет? — Витторио усмехнулся. — Я думал, моя невеста считает так же, но глубоко заблуждался.
— Так ты помолвлен? — ужаснулась Эйнджел.
— Был когда-то. Это продолжалось два года. Она устала ждать подходящего момента, и я ее за это не виню. Мы мечтали о пышной свадьбе, романтическом медовом месяце…
— …о котором ты думал с ужасом, потому что не смог бы вынести разлуку с любимым домом, — пошутила Эйнджел.
— Думаю, дело было именно в этом. Она вышла замуж за моего приятеля. Я крестил их первенца.
— У тебя были другие женщины?
— Да, и довольно много, но я не захотел сближаться ни с одной из них и решил, что будет проще посвятить оставшуюся жизнь одной-единственной любви…
— Вилле Таццини.
— Да. Я знаю, это было глупо, но когда ты что-то любишь, то не можешь ничего с собой поделать. Мой друг Бруно говорит, что я одержим и со мной невозможно ужиться, и думаю, он прав. Но мне все равно. У меня был смысл жизни, и я никогда не думал, что случится завтра. Впрочем, иногда мне казалось, что, возможно, однажды я встречу женщину, которая полюбит виллу так же, как я. Думаю, я бы женился на такой.
— Но только если бы она приняла твои условия, — усмехнулась Эйнджел.
— Да, условия, которые меня устроят. Но какое значение это имеет сейчас? Что я могу предложить?
— Хочешь, чтобы я сказала? — соблазнительно улыбаясь, спросила Эйнджел.
Приподнявшись на локте, Витторио заглянул ей в глаза.
— Я серьезно.
— Я тоже, — сказала Эйнджел, положив его руку себе на грудь.
Молодая женщина жаждала заняться с ним любовью, и больше она ничего от него не хотела. Только некоторое время спустя, вспоминая этот разговор, Эйнджел поняла, что в его словах было скрытое предупреждение.
Наблюдая за тем, как Витторио собирает разбросанную одежду, а затем направляется в душ, Эйнджел подумала, что этот твердый, уверенный в себе мужчина меньше всего должен нуждаться в защите. Но, выслушав его рассказ, Эйнджел впервые почувствовала, как он уязвим. Она была единственной, кто мог защитить его от этой пустоты. Внезапно она испугалась за Витторио.