Страусовая политика (Чувакин) - страница 2

. «Грелкой» обозвала Володю соседка по дому, университетская преподавательница, имевшая кандидатскую степень по социологии управления. Даша поискала грелку в «Google» и наткнулась на роман «Сестра Керри». После работы она заехала в букинистический магазин и купила книгу Драйзера. Таиться от мужа ей не пришлось: Володя книг не читал и не особенно интересовался чтением жены, читавшей по книжке в год, а всё больше изучавшей договоры с поставщиками, планы поставок, протоколы встреч, таблицы промо-мест и отчёты по внедрению СТМ. Прочитав роман, Даша сказала язвительной соседке: «Вы плохо знаете моего мужа». Кандидатка наук ответила, не задумавшись: «Мы, русские женщины, вообще плохо знаем мужчин. Зато они нас слишком хорошо знают!»

И у Даши впервые в жизни не нашлось возражения.

Однажды Володя подсчитал, сколько времени он сидит без работы.

Он отыскал в ноутбуке свои резюме, разосланные по электронным адресам кадровых агентств и разных фирм, проверил даты — и пришёл к выводу, что не работает год и семь месяцев. Следом он осознал, что и не хочет работать — и что самые мысли о поиске работы научился мастерски отбрасывать. Володя вспомнил, как подруги Даши вчера шушукались: «Мы в гостях у семьи страусов». (Тут ему припомнилось, что страусы не прячут головы в песок и что выражение «страусовая политика» не имеет под собой основы. Но разве речь о страусах?)

Взгляд Володи наткнулся на книгу Драйзера. Он открыл её на закладке и прочёл мрачные абзацы о Герствуде, коротавшем время в холле отеля. Прочёл о грелке для кресел.

— Мы должны развестись, — вырвалось у Володи. — Я должен уйти от Даши. Не хочу и не имею права сидеть на её шее. Но я люблю её!

— И я люблю тебя, — сказала Даша в ответ на решительное заявленье Володи. — И развода не будет. Ты так жесток, что хочешь отнять у меня любовь? У нас есть одна работа на двоих — и в кризис это немало.

Но я рада, что ты заговорил об этом, — добавила Даша. — Я ждала этих слов от тебя. Я только сейчас это поняла. Мы, женщины, не все слова умеем сказать первыми. Мы как страусихи. То есть страусы вообще-то не прячут головы в песок…

— В отличие от некоторых мужчин, — сказал Володя.

В тот вечер и ту ночь двое говорили долго. Так долго, как никогда прежде не говорили. Они словно только что встретились, влюбились с первого взгляда, стали мечтать и строить планы — и не могли наговориться.

Даша и Володя спорили, соглашались, обнимались, целовались, спорили, соглашались — и им казалось, что они единомышленники не только тогда, когда соглашаются, но и тогда, когда спорят. Ближе к полуночи их разговор подошёл к завершению, и финал его был настолько же схож с началом, насколько калифорнийский климат напоминает чукотский. Володя ещё бурно жестикулировал, описывая трудное, но светлое будущее, вставал с кровати, ходил по комнате, задевая широкими плечами то пыльные листья гибискуса, то потемневший бок телевизора, — но уже почему-то не чувствовал себя единомышленником Даши. Он говорил, что завтра же утром отправится к Петру Ивановичу или ещё к кому-нибудь из тех бравых фирменных директоров, что свирепо улыбаются на собеседовании, — и согласится на десять тысяч. Пусть его зарплаты хватит на 26 билетов в кино и 12 порций мороженого, или на то, чтобы оплатить 2 недели квартирной аренды! Пусть он превратится в раба, — зато будет чувствовать себя настоящим мужчиной, и никто больше не скажет его любимой про