Тогда Аскольд помчался на забор, оттолкнулся и… неуклюже поднялся на крыло. Легкий, неуловимый толчок, и Сашка понял, что они больше не в ШНыре. И сразу дикая тряска прекратилась. Сашка неуверенно выпрямился, огляделся и смог вставить ноги в стремена.
* * *
Лететь оказалось гораздо приятнее, чем скакать. Никакой тряски, все внутренности остаются на месте. Если бы не сильный ветер, бьющий в рот и мешающий дышать, было бы совсем хорошо.
Старичок мерин проветрился и больше не задирался. Сашку нагнала Рина. Ее лицо в лунном свете казалось белым и плоским. И абсолютно счастливым. Ее мечта сбылась: она летела, ощущая надежную упругость воздуха. Миних двигался против ветра так обманчиво легко, что Рина, не выдержав искушения, зачерпнула воздух ладонью. Вдруг и она тоже может летать? Мало ли.
Радость наполняла ее, как газ – воздушный шар. И была эта радость так велика, что Рина моментально забыла и бесконечную уборку, и заваливающуюся тачку с вихляющим колесом, и навоз, и то, что она целое лето жила без ноута, а все ее вещи запросто помещались в рюкзак.
Рина была убеждена, что летят они низко, хотя пересекавшие поле столбы казались не крупнее чайной ложки. Вдали огнями шевелился поселок, за ним – еще один, а совсем далеко ровным, исходящим от земли сиянием, золотилась Москва. Отсюда она казалась чем-то живым, вроде выброшенной на берег медузы. Со всех сторон к медузе сбегались нити серебристых дорог, посыпанных живыми светляками фар.
– Как ты? Справился? – крикнула она Сашке, ощущая, как ветер вталкивает слова обратно в рот.
Сашка ободряюще махнул рукой, показывая, что все в порядке. Над головой у него в белке туч плавала желтая яичница луны. Рина пальцем ткнула вверх, потом вниз и назад. Сашка догадался, что она предлагает подняться выше, сделать круг и вернуться в ШНыр.
Сашка кивнул. Застоявшиеся кони не прочь были размяться. Неопытный Аскольд поначалу стал рвать круто вверх, но выдохся и теперь послушно тащился за опытным лентяем Минихом. Миних набирал высоту постепенно. Берег силы.
Выше, еще выше. Романтика вымерзала. Вначале отказались слушаться пальцы рук, потом окоченели ноги. Лицо сковала стылая маска. Потные бока Миниха покрывал ледяной панцирь. Рина поняла, что у нее такие же волосы. Подняв руку, коснулась смерзшихся колючек. Теперь ей стало понятно, почему Яра перед нырками всегда одевается как полярник, даже летом, в жару.
Рваные тучи лежали слоями, как плоско подвешенные одеяла. Пробравшись сквозь очередную тучу, пахнущую мокрым ватником, они оказались на лунной поляне. Туча под ними была такой молочно-плотной, что у Рины исчез всякий страх высоты. Казалось, можно соскочить с седла и пробежаться. Она едва сдержалась, чтобы вправду этого не сделать.