– … мне положить седло гиелы, которое ты просила найти? – закончила она укоризненно.
Рина смутилась.
– Прости… я думала, что…
– Что ты думала?
– Неважно… это все Сашка… Куда-то запропастился, а я злюсь.
Седло для гиелы оказалось неожиданно громоздким. Покрытый кожей деревянный каркас. Короткие широкие стремена, в которые вдалбливалась невесть каких размеров ножища.
Рина вспомнила седла тех ведьмарей, что вертелись вокруг ШНыра.
– Они же не такие! Меньше и легче.
– Так нового же образца! А этому лет сто пятьдесят… Смотри – как толково сделано: ни вальтрапа, ни потника не нужно. Всего две точки контакта со спиной гиелы, не считая подпруг, – с восхищением сказала Яра.
Палец Рины скользнул в углубление передней луки.
– А здесь что?
Яра наклонилась.
– Где? А ну-ка! Потайной карман. Зажилить закладочку от любимого шефа. Седла меняются, берсерки нет, – хмыкнула она.
С седлом на плече Рина поплелась к Гавру. Гавр сидел на кабине трактора и, вцепившись в нее лапами, взмахивал крыльями. Ветер от его крыльев шел такой, что с берез срывало последние листья.
Увидев Рину третий раз за сегодня, Гавр ничуть не удивился. Соскочив с кабины, он подбежал к ней и просительно зарычал, разевая пасть. Зубы у него были белые, острые, но дыхание кошмарное. Сказывалась любовь к падали и привычка раскапывать мусор.
– Сашка пропал! – пожаловалась Рина.
Гавр заскулил. Возможно, потому, что обнаружил в руках у Рины, кроме еды, нечто непонятное, тревожно и одновременно так волнующе пахнущее.
Вывалив из сумки выпрошенные у дежурных после чистки селедки отходы, Рина дождалась, пока он зароется в них мордой. Подкралась и осторожно опустила седло между кожистых крыльев. Она ожидала сопротивления, но Гавр, как существо одной страсти, видел сейчас только рыбные отходы. Рина затянула подпруги. Теперь Гавр просек, что, пока он насыщался, к его спине прицепилось непонятное и упорное существо.
Закружился на месте. Тяжелые стремена хлестали его по бокам. Подпрыгнул. Завалился на спину, пытаясь поддеть подпруги задними лапами. Упорное существо не отпускало. Глумилось над Гавром. Сдавливало грудь, терло основания крыльев.
Гавр окончательно утратил самообладание. Шипящий, полный ненависти, он катался по земле, сдирая седло о поваленное дерево. Сосуды в глазах лопались. На губах пенился яд.
Рина не стала дожидаться, пока Гавр состыкует ее приход с появлением седла, и забилась в кабину. Устроившись на поролоновой трухе, бывшей когда-то сиденьем, она наблюдала, как вокруг, снося молодые деревья, носится взбешенное крылатое чудовище.