— Робин, — прошептала она. — Я… мы… мы просто не можем…
— …сделать это? — закончил он, чувствуя облегчение. Зоэ кивнула, потом, опустошенная, привалилась к нему, легко касаясь лбом его лба.
С нервным смешком Робин убрал руку с ее ягодиц и положил на поясницу.
— Прости, старушка. Я не справился с собой. Зоэ зажмурилась.
— Это моя вина, — выдавила она. — Моя. Обещай мне, Робин, что мы никогда, никогда не станем говорить об этом…
Внезапно свет в лампе дрогнул, словно от сквозняка. Зоэ в сомнительной позе тревожно выпрямилась. Робин сделал то же самое, едва не сбросив ее на пол. Зоэ вцепилась одной рукой в Робина, другой — в корсаж платья, удерживая равновесие.
Резкий голос разрезал темноту:
— Робин?..
Зоэ в ужасе повернулась. На пороге стоял разгневанный лорд Мерсер. Робин под ней грязно выругался.
— Робин? — подавился Мерсер. — И… Боже милостивый! — Он тут же отвернулся, словно чтобы загородить их.
Слишком поздно. Изящная женская фигурка скользнула мимо него. Взгляд виконтессы де Шеро прошелся по застывшей сцене, глаза вспыхнули нечестивым ликованием.
— Черт возьми, мисс Армстронг! — сквозь смех проговорила она. — Вы должны сказать мне имя своей модистки. Мне больше всего на свете хочется иметь такие зеленые с золотом подвязки.
Зоэ охватил такой ужас, что она не сразу поняла обращенные к ней слова. Потом Мерсер снова медленно повернулся, его холодные глаза скользнули по ней, рот скривился в гримасе, похожей на отвращение.
Мерсер. Снова. И на этот раз… ох, на этот раз он имеет полное право ненавидеть ее!
С рыданием Зоэ вскочила и выбежала, зажимая рукой рот, а галстук Робина, все еще обмотанный вокруг шеи, развевался за ней.
Глава 4 В которой лорд Рэннок становится подозрительным
Мерсер выволок виконтессу из своего кабинета. Робин сидел в оглушительной тишине. Он, казалось, был не в состоянии подняться и произнести хоть какие-то извинения, когда юбки Клер со свистом задели дверь. Француженка исчезла во мраке, ее смех все еще разносился по коридору.
Отсрочка Робина продолжалась лишь секунды. Мерсер вернулся в кабинет, захлопнув за собой дверь.
— Робин! — произнес он с искаженным от гнева лицом. — Что, черт побери…
— Я… Я не знаю, — пробормотал Робин. — Послушай, Стью… я сожалею…
— Не знаешь? — Мерсер снова выругался и, проведя руками по волосам, зашагал перед холодным камином. — Сожалеешь? Черт побери, Робин! Сожалеют, когда случайно прольют вино на скатерть! И Зоэ! Да ты хоть представляешь, что ты сделал с ней? С самим собой?
Представлял ли он? Робин все еще сидел на диване в распахнутой рубашке, уставясь на старшего брата. Мерсер был не просто рассержен. Он походил на воплощение Божьего гнева, словно мог снести голову Робина с плеч. И он был вполне способен сделать это.