— Возможно, Рэнноку, — мрачно усмехнулся он. — Скажите, Зоэ, как он убедил вашу мать расстаться с вами?
Теперь пришла ее очередь смотреть вдаль.
— Насколько я знаю, это особых подвигов не потребовало, — ответила Зоэ. — Мисс Смит как-то сказала, что она просто постучала и положила меня к папиному порогу.
Мерсер чуть побледнел.
— А-а… — протянул он. — Я полагал, что он… заплатил ей… или что-то в этом роде.
Странно, но Зоэ не хотелось убирать руку, и он, казалось, не ожидал этого.
— Он, возможно, сделал это позже, — пробормотала она. — Думаю, через некоторое время она переменила свое решение.
— И потребовала вас назад?
— В Англии не так легко забрать ребенка у отца, — сказала Зоэ, — особенно могущественного, ведь, как говорится, собственность — это девять десятых закона. В конце концов, папа завещал ей ренту, и она счастливо отправилась в Италию с каким-то обедневшим художником. Это было действительно все, что она хотела, но не меня.
— Простите. — Его надменная сдержанность чуть смягчилась. — Она все еще живет там?
— Она умерла, — с чувством ответила Зоэ. — Моя мать — Эви.
— И все же вы редко ее так называете. Зоэ удивило, что Мерсер это заметил.
— Не часто, — согласилась она, — хотя Эви всегда говорила, что я могла бы. Но тогда рядом была Фредди, ее кузина. И Майкл, ее брат. Потом еще Гас, Тео и Николетта — практически все родственники. Они не называли ее мамой, и все мы жили вместе. Так что, думаю, немного несправедливо, что я обрела мать благодаря событию, перевернувшему их жизнь.
— Перевернувшему?
Зоэ смотрела в парк, едва замечая его.
— Им пришлось оставить Чатем-Лодж и переехать в Ричмонд, жить с моим папой и со мной, — сказала она. — Пришлось отказаться от своих богемных привычек… и стать частью общества. Теперь Майкл — лорд Трент, Фредди — миссис Ратледж, и мы все такие… до скуки правильные.
— Правильные? — Мерсер оценивающе глянул на нее. — И вы думаете, что они сделали это для вас?
— Нет, из-за меня. — Зоэ пожала плечами. — Но что значит имя? Эви всегда была мне матерью, и это главное.
— Теперь все выросли и разъехались, и вы остались с младшими, — сказал он задумчиво. — Должно быть, это трудно.
Похоже, он никогда об этом не задумывался. Зоэ и правда иногда чувствовала себя ужасно одинокой. О, она любила Валерию и мальчиков. Но она одного возраста с Фредерикой и Майклом, с которыми выросла. Для Зоэ, всегда жаждавшей ощутить свою принадлежность к кому-то и чему-то, было чудом, что брак отца дал ей семью.
Зоэ поняла, что именно эта жажда заставляла ее в детстве искать уважения и внимания Мерсера. Мечтать о нем так, как девочки мечтают о принце на белом коне. Именно поэтому она слишком привязалась к Робину, и стало только хуже. Фредди и Майкл жили теперь собственной жизнью, которой она не имела. И тот факт, что она выбрала свою дорогу, едва ли уменьшал одиночество.