Странную тишину нарушал лишь щебет птиц, да садовник, подравнивающий дорожку. Озорник прыгал у ног Мерсера. Наконец Зоэ снова заговорила.
— Когда мы с вами начали ссориться, Мерсер? — задумчиво спросила она. — Детьми мы этого никогда не делали.
— Да? — пробормотал он, отвернувшись.
— Да, — подтвердила она. — Но вы были всегда ужасно строгим и постоянно попрекали меня, будто я ваша младшая сестра.
Он медленно повернулся, лицо было непреклонным, темные волосы ерошил ветер.
— Много времени прошло, Зоэ, с тех пор, когда я так думал о вас.
— Разве? — заморгала она в замешательстве. Он резко поднялся, испугав собаку.
— Идемте, если хотите увидеть пруд, — сказал он, — или обед начнут без нас.
— Подождите, Мерсер! — вырвалось у нее. — Надеюсь…
Его золотистые глаза осторожно повернулись к ней.
— На что надеетесь, Зоэ? Зоэ прикусила нижнюю губу.
— Я надеюсь, что вы получаете шанс вырастить своего ребенка, — наконец сказала она, — если вы этого хотите.
— Если есть ребенок, — мрачно ответил он, — да! я этого хочу.
Зоэ натянуто улыбнулась и встала.
— Тогда, может быть, вы запомните кое-что?
— И что же это? — Он прищурился от солнца.
— Вы не должны компенсировать незаконность происхождения баловством и тем самым портить ребенка, как делал мой папа. — Мерсер хотел, было возразить, но она, потянувшись, положила пальцы на его губы. — Нет, не утверждайте, Мерсер, что не станете. У вас будет искушение… и когда оно нагрянет… просто вспомните обо мне. Я, как вы любите говорить, избалована, импульсивна и даже немного скандальна.
Мерсер какое-то время смотрел на нее, и она почти могла прочитать его мысли, но он не опроверг свое мнение и не попытался утешить ее глупой банальностью. И за честность она его уважала.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я запомню ваш совет, Зоэ.
Мерсер шагнул на дорожку, и собаки тут же радостно запрыгали вокруг него. Зоэ наклонилась погладить Бонни.
— Иди сюда, Бон-бон! — приговаривала она, потрепав собаку за уши, чтобы разрядить напряжение. — Да, эта собака вам крайне предана.
Мерсер чуть улыбнулся.
— Она и вас любит, — признал он. — Озорник один из ее щенков. Он всех обожает. Но мы с Бонни редко разлучались за последние двенадцать лет, а то и больше.
Седая морда собаки была тому подтверждением. Двенадцать лет — весьма почтенный возраст для животного. И по глазам Мерсера было заметно, что он прекрасно это сознает. Зоэ всегда думала, что Мерсер из тех, кто любит своих собак больше, чем людей. И она его не винила.
Вместе они вернулись к лестнице, где она отказалась опереться на его руку.