– Советуем, барон, принять на свои плечи этот груз!
Врангель понял, что де Робек ждет от него определенного ответа. И «незамедлительно»!
– Окончательное решение зависит от многих обстоятельств.
– Понимаю, – кивнул де Робек. – Франция сделает все возможное, чтобы вы одержали победу.
– Ну что ж… – Врангель встал. – Что я должен делать? – спросил он по-солдатски прямо, отбросив всякую дипломатию.
– Вероятно, в ближайшие дни вернуться в Крым. А там… Вы будете делать то, что возложено на вас историей: продолжать борьбу с большевизмом. Непрестанно. Неуклонно.
Врангель в сопровождении де Робека сошел с «Аякса» на берег. Попрощались. И барон медленно пошел по набережной бухты Золотой Рог. Совсем близко билась о каменные причалы и днища пришвартованных к ним разнокалиберных судов вода, в колышущейся глади бухты отражались большие южные звезды и перевернутая вниз рогами, совсем не похожая на русскую, луна. Доносилось заунывное и тягучее пение муэдзинов, и вокруг разливался сладковатый дымок готовящихся на жаровнях острых восточных яств.
На набережной было многолюдно. Слышалась не только турецкая, но и английская, французская, а больше всего русская речь. Его соотечественники сидели в Константинополе на узлах и чемоданах, надеясь, что можно будет тронуться в обратный путь. Верили. Ну что ж, они смогут вернуться в Крым, этот маленький уголок России, где офицеры все еще носят погоны, а в церквах идут службы. Врангель добыл для соотечественников еще немного надежды.
Едва барон успел подняться на борт, как ему доложили, что явился с визитом и просит принять его глава акционерного общества «Коммерческий флот» золотопромышленник Сергеев.
Врангель недовольно поморщился: хотелось, запершись в каюте, остаться наедине с собой и думать, думать… Но, с другой стороны, Сергеев – представитель тех русских деловых кругов, с которыми портить отношения не следовало. При любом повороте судьбы. Эти деловые круги станут опорой – только с их помощью удастся сдержать натиск иностранного, не знающего меры капитала.
– Передайте Сергееву: я приму его, – сказал адъютанту Врангель.
Ему нужно было время, чтобы подготовиться к разговору: он знал, о чем пойдет речь, и хотел встретить Сергеева во всеоружии.
Впервые этот (надо сказать – обаятельнейший!) человек пожаловал к нему сразу после того, как опальный генерал, изгнанник Врангель прибыл в Константинополь. Появление золотопромышленника на пароходе было обставлено по восточным обычаям: впереди Сергеева шли четыре турка с ящиками и корзинами, до краев нагруженными различной снедью и винами. Этого восточного задаривания Врангель не любил, но принял дары как знак русского радушия и раздал команде.