Наташа, однако, лишь грустно улыбнулась в ответ.
– Ну что ты печалишься? Все будет хорошо, мы еще сегодня уедем из Джанкоя вместе с твоим дядей. Яков Александрович мне не откажет. И уж точно – он не ослушается Нину Николаевну. Ну, душенька, не будь такой, ну пожалуйста!
Наташа лишь молча кивнула и снова отвернулась к окну. Рассеянно смотрела на бегущую мимо унылую степь.
– А что с вашим дядей, мадемуазель? – вежливо поинтересовался Дудицкий.
Прежде чем успела ответить Наташа, заговорила Лиза. И остановить ее было невозможно. Поручик встретил рассказ сдержанно. Некоторое время все трое молчали… Поезд шел медленно, с натугой переползая от полустанка к полустанку. Но наконец показался Джанкой.
– Через несколько минут будем на месте, – встал Дудицкий. – Я могу быть чем-либо полезен?
– Благодарю вас, поручик, – отозвалась Лиза. – Пожалуйста, проводите нас к салон-вагону Якова Александровича.
Слащов принял Лизу и Наташу сразу после доклада адъютанта. Он поднялся им навстречу – выше среднего роста, очень худой, подтянутый, коротко остриженный, с лицом матово-бледным, тонкогубым, слегка тронутым оспой. Отдал какие-то распоряжения адъютанту – вид и тон его говорили о том, что человек этот привык повелевать.
«Вот он, спаситель Крыма», – подумала Лиза.
«Вот он, генерал-вешатель», – подумала Наташа. Она опустила голову, стараясь не выдавать себя выражением лица. Слащов принял позу за смущение при виде героя. К этому ему было не привыкать. Искренне удивился при виде Лизы. Поздоровался, однако, по всем офицерским правилам: как-никак, выпускник знаменитого Павловского военного училища, да еще генштабовец. Предложил сесть, отрывисто спросил:
– Что привело вас сюда, Елизавета Юрьевна? Что дома? Ничего не случилось?
– Все благополучно, Яков Александрович, – довольно уверенно заговорила Лиза. – Мы по личному. Это моя подруга Наташа.
– И что же? – нетерпеливо спросил Слащов.
– Мы приехали просить за ее дядю. У нас и записка от Нины Николаевны. Она тоже просит.
– Так-так. «Тоже просит», – с холодной иронией повторил Слащов.
Лиза протянула записку. Слащов прочитал ее, сунул в карман френча, окинул взглядом Наташу.
– Ваш дядя, мадемуазель…
– Дядя по маме. Его фамилия Красильников, – начала сбивчиво объяснять Наташа. – Он здесь, в лагере.
Слащов коротко позвонил в колокольчик, и в дверном проеме встал высокий, стройный адъютант.
– Проверьте. Красильников… – Слащов обернулся к Наташе, немигающе и нетерпеливо смотрел на нее.
Наташа не сразу поняла, чего хочет от нее Слащов, и даже поежилась под его взглядом, точно от холода.