Это была та самая девчонка из генеральской семьи, Марина Васильева. Она выросла и созрела. Даже плохое качество записи не могло скрыть магическое обаяние ее чудного голоса.
Композитор открыл глаза и досадливо поморщился. Он понял, что тот путь к тайне, который он выбрал несколько лет назад в Москве, был единственно верным. Шаман дал ему многое для познания ритма и его влияния на психику, но в целом это было потерянное время. На затененной створке окна Марк заметил свое отражение. Отросшая борода отчасти прикрывала шрам на шее. Если он с трудом узнает себя в этом нынешнем облике, то остальные и подавно, с удовлетворением подумал Марк. Можно возвращаться в столицу, поближе к концертным залам, где выступают любимые народом исполнители. Сначала он изучит их, а затем настанет черед самой лучшей из всех – Марины Васильевой.
С непривычки у Марка закружилась голова. Тана подхватила его, и не могла сдержать слезы радости. Любимый человек наконец-то поднялся и впервые за три года проявил интерес к жизни.
С этого дня Марк начал усиленно питаться, совершал пешие прогулки, постепенно восстанавливая одряхлевшие мышцы. В апреле он уже уверенно колол дрова и делал большую часть мужской работы по хозяйству. Тана радовалась выздоровлению мужа. В сельсовете по ее просьбе их расписали. При регистрации брака Марк взял фамилию жены, и ему выдали новый паспорт на имя Марка Шаманова.
В мае 1959 года Композитор покинул алтайскую деревню. Как он ушел, не видел никто. Только маленькая дочь, проснувшаяся на рассвете, долго слушала мягкие шаги по старой траве в обход луж. Она знала, как звучит обувь любого жителя деревни. Ее отец уходил, но девочку это совсем не печалило. Ведь он почти не издавал звуков, и поэтому был ей совершенно неинтересен.
В начале июня на перрон подмосковной станции Литвиновка сошел высокий, немного сутулый человек в стареньком наглухо застегнутом пальто с поднятым воротником. Поправив шарф под черной неаккуратной бородкой, он спустился в дальнем конце перрона, пересек железнодорожные пути и ступил на ничем непримечательную грунтовую дорогу. Спустя полчаса он уверенно свернул в поле и вышел к крайнему дому небольшой деревни. Перед тем, как открыть калитку, молодой человек остановился и слегка приподнял подбородок. Со стороны казалось, что он на миг заслушался пением птиц. Затем сутулый бородач прошел во двор и постучал в выбранное окошко. Когда за стеклом дернулась занавеска, и показалось лицо старухи в темном платке, гость радостно произнес:
– Баба Тонь, я вернулся!
Наутро хозяйка дома скончалась. Так бывает со старыми людьми после очень сильных переживаний. Особенно, если ночью к ним добавляется тревожный вой.