Говорил он глухим язвительным голосом, прямо на вопросы не отвечал и чаще всего бубнил: "Я не индивид. Я есть функция поддержания жизненной среды. Если вам не нужна сия функция, милости прошу, в расход старого Карпа". Глаза старика при этом укоризненно пялились на обувь или деталь одежды собеседника, от чего тому становилось неуютно за мнимое или настоящее пятнышко. "Милости прошу" сторож вставлял в любой ответ, и эта формально вежливая фраза скребла пилой по сердцу каждого, осмелившегося делать старику замечания. Но таких смельчаков находилось немного, разве что новенькая воспитательница в первую неделю работы или строгий областной проверяющий. Получив ответ, со скрипящим "милости прошу", они неизменно замолкали, фыркали в сторону, но больше недовольства не проявляли. Считалось, что до Революции Карп служил камердинером у влиятельного князя, но многие верили, что он сам был важным барином и с приходом к власти пролетариата ловко сменил обличье. Так это или нет, но старика старались обходить стороной и лишний раз не тревожить.
Голос этого неудобного "ежика" Марк и постарался перенять. Но в этот раз он поступил расчетливее. Слепо копировать хрипотцу пожилого человека Марк не стал. Он разбил гамму звуков на несколько составляющих, убрал старческие признаки и вычленил ту неприятную для слушателей полосу, которую хотел присвоить. Сам того не ведая, он перенял частоту модуляций, сменив тональность. Для полноты картины Марк на всякий случай сохранил в своей речи слова "якорьки", заменив устаревшее "милости прошу" на современное мальчишеское выражение "прямо сейчас".
Сначала Ривун опробовал новый голос на ближайшем приятеле. Сенька Рыжиков как-то оттащил Марка на разговор сразу после уроков перед обедом.
– У Мерилы из второго класса карты понтовые есть с голыми тетками. Я знаю, где спрятаны. Можно стырить или отнять. Ну?
– Ага, прямо сейчас, уже бегу, – огрызнулся новым голосом Марк, уставившись на свежую дырку в рубашке Рыжика.
– Ты чё, Марк, заболел? – Рыжик, морщась, как от зубной боли, странно смотрел на Ривуна.
– Ага, прямо сейчас к доктору.
– Я говорю, карты понтовые. Если тырить, то лучше во время жрачки. Поиграем, а потом Бешеному отдадим. Он оценит.
– Мне по фигу. Стукани Бешеному прямо сейчас, и все дела.
– Так позыркать же хочется. Тетки, говорят, ядреные.
– Я есть хочу. – Марк равнодушно отстранил Рыжика и направился к столовой.
Странное дело, когда Марк ушел, Сеньке Рыжикову сразу стало спокойнее. Только пальцы с обгрызенными ногтями некоторое время нервно прижимали оторванный треугольник ткани на рукаве.