– Не двигаться! Плавно опускаем оружие, одно резкое движение, и я стреляю.
Визгливая интонация не скрыла от Марка внутреннее состояние людей с пистолетами. Оба агента были насмерть перепуганы увиденным и не знали, что предпринять. Несмотря на это, сдаться на их милость – крайне легкомысленное решение. Объясниться с ними вряд ли удастся. Раз, приняв его за врага, они не отступятся, это не в их правилах. Марк знал, что в подвалах МГБ могут сломать кого угодно. Бывая на Лубянке, он не раз слышал предсмертные стоны из огромного административного здания с двумя внутренними двориками, занимавшего целый квартал.
И он решил. Если они уже напуганы, то для доведения их состояния до животного ужаса, много усилий не потребуется. Марк наклонился.
– Я не двииигаюсь. Никто не двииигается. Все зааамерли. Тишинааа. Жуууткая тишинааа. Жуууткая…
Его голос целенаправленно нисходил в диапазон инфразвука. Отдельных слов уже было не разобрать, лишь неприятное шипение срывалось с узких почти неподвижных губ. Чтобы звуковой удар носил точечный характер и не причинил вреда музыкантам, Марк использовал рупор. Жерло, направленное на агентов, обрушивало на их головы невидимые волны, от которых дрожали руки, холодели внутренности, сердечная мышца дергалась невпопад, а сознание наливалось страхом. Марк медленно спускался вниз, инфразвуковое давление на агентов возрастало.
Младший из офицеров споткнулся и выронил пистолет. Он брякнулся на деревянный настил. Стук услышал начальник службы охраны генерал Бурмистров, обходивший посты. Он выглянул из-за высокой портьеры и застал финальную часть сцены. Оба офицера, крепкие проверенные мужики, как тюфяки шлепнулись на пол и корчились в судорогах. Над ними с рупором у рта согнулся худой напряженный юноша. Все происходило молча, лишь на сцене возвышенно и пронзительно звучал оркестр.
Генералу стало не по себе. Он почувствовал недомогание, но пересилил слабость и внезапный приступ страха. Опытный разведчик понимал, что неизвестный враг применил неведомое оружие, чтобы обезвредить двух опытных вооруженных офицеров. С этим предстояло разобраться. Профессиональное любопытство одолело осторожность. Генерал мог бы отдать приказ блокировать все выходы и устроить облаву на врага. Но опыт подсказывал, что зачастую внезапная атака была эффективнее тщательно разработанного плана.
Противник опустил рупор и прикрыл глаза, по его изможденному лицу скользили капельки пота. Сейчас или никогда, решил генерал. С юношеской легкостью он выскочил из укрытия и ударил молодого человека рукоятью пистолета в висок. Безвольное падение тела и звон откатившегося рупора заглушил бодрый ритм оркестра. Генерал был горд собой. Атака удалась на славу.